Эй, амиго! Ты знаешь, что ты такой красавчик, что стоишь две тысячи долларов?
– Ага, только вы не похожи на тех, кому они достанутся, – вместе с Блондинчиком проговорила Катя. Она сидела на диване, сложив по-турецки ноги, и с наслаждением пересматривала – наверное, в тысячный раз – «Хороший, плохой, злой». Фразы она проговаривала вместе с Иствудом, если рот не был занят карамельным попкорном: огромное ведро стояло на коленях.
Увлекшись фильмом, она не услышала, как домой вернулась мама. Бесшумные двери – хорошо, если сбегаешь ночью, но есть и обратная сторона. Мама подхватила пульт, и экран погас. От неожиданности Катя дернулась, и ведро с попкорном едва не слетело с колен. Она схватила его рукой в последнюю секунду – спасибо быстрой реакции.
– Почему ты никогда не слушаешь меня, Пэт? – покачала головой мама. – Ты должна сидеть и учиться, а ты что делаешь?
Катя поджала губы.
– Ну, я сижу. – Она поставила попкорн на пол. – Так что фактически я не слушаюсь тебя только наполовину.
Мама покачала головой.
– Я горжусь, что ты призналась в покупке ответов на тест, – она сняла черный плащ и перекинула через руку, – но это не оправдывает того, что сначала ты их купила. И ты сильно съехала в учебе в последнее время. Так что, прости, но мне придется включить мамочку.
Она вышла в коридор. До Кати долетал только голос.
– Я не собиралась вмешиваться, но если у тебя какие-то проблемы…
– Все в порядке, – Катя соскочила с дивана, пошла к себе и начала натягивать штаны, – просто у меня не все получается.
Она надела футболку, достала из рюкзака плеер, вышла в коридор и обула кеды – через силу, потому что расшнуровывать было лень. Мама сложила на груди руки.
– Куда ты?
– Бегать.
– С каких пор ты бегаешь?
Катя стянула с крючка олимпийку и набросила сверху.
– Уже недели две. Ты бы, наверное, знала, если бы приходила раньше десяти.
Мама сказала еще что-то, но Катя не слышала. Она хлопнула дверью – немного сильнее, чем следовало, – и включила музыку.
С ноябрем пришли первые холода. Держался небольшой плюс, но уже знобило, особенно когда город продували северные ветра.
Вечер был тихим. Небо алело, облака напоминали взбитые сливки в клубничном сиропе. На траве у подъезда, свернувшись калачом, спал пушистый рыжий кот. Он приподнял голову, лениво зевнул, глядя на Катю, и снова спрятал нос под лапами.
