– Да зачем тебе с патологоанатомом знакомиться? Познакомишься еще, – резонно отвечала Надя.
– А с папой?
– А вот с папой – легко. Он больше в прокуратуре не работает. Писанины много, говорит. Теперь он ловит карманников на Филевской линии, – сказала Надя.
Лицо у Макара вытянулось, и он отодвинулся бочком.
– Кавалерию видели? – спросила Рина.
Надя с Гошей ответили, что недавно она здесь пробегала, а где сейчас, не знают. Тогда Рина отправилась в Зеленый лабиринт, чтобы зарядить нерпь. В лабиринте она проблуждала минут двадцать, неверно повернув в одном из сомнительных мест. Рина уже приготовилась звать на помощь Алису, зная наперед все, что от нее выслушает, когда стена кустарника раздвинулась и перед ней открылся каменный фонтан.
Кавалерия на корточках сидела перед главной закладкой и пристально смотрела на нее. Причем делала это через дополнительные очки, от которых у нее дико уставали глаза и которые извлекались лишь в самых важных случаях.
Рина сделала несколько осторожных шагов и остановилась, понимая, что ближе закладка ее не подпустит. Как и прежде, она могла бежать к ней, не ощущая преграды, но при этом оставалась на месте. Фигурки на нерпи засияли, но все же Рине показалось, что заряжалась нерпь медленнее, чем обычно… Но додумать она об этом не успела. Кавалерия вскинула голову.
– Это вы меня искали? – спросила Рина.
– Это я тебя искала!
– Мы с Сашкой ушли в поход. Вы были в нырке, ну мы и не предупредили. Не сердитесь?
Кавалерия сдула со лба челку. У нее существовало три стадии раздражения: вздрагивание косичкой, сдувание челки и закрывание глаз. Сдувание челки – это было еще терпимо. Не шторм, а лишь волнение на море.
– Сержусь. Но, кажется, я уже говорила: самое большое искушение второй половины жизни – это праведные вопли. Человек уже усвоил для себя, что правильно, что неправильно, что ведет к цели, что уводит в сторону, и его ужасно раздражает малейшее расхождение с этим его пониманием.
Кавалерия оглянулась на закладку.
– Подойди! – велела она Рине.
– Я ближе не могу…
– Тогда обойди закладку и остановись примерно за моей спиной… У тебя же хорошее зрение?
– Прекрасное.
– Это не всегда удобно, – сказала Кавалерия. – Вот я, например, когда не хочу кого-то видеть, просто снимаю очки, и все. Самое врущее, самое противное лицо становится просто милым красным шаром или не менее милым белым овалом…
Рина сдвинулась по кругу. Кавалерия повернулась боком, чтобы не загораживать ей закладку:
