Царство женщин. Сердце Аризеля | страница 38
Вернувшись к дому хранительниц, я уже почти передумал покидать Быстроречье, но дым без разрешения заползший в лёгкие быстро отрезвил, заставив закашляться.
― Вот мы и снова встретились, ― криво улыбнулась Вралета, вынимая трубку изо рта. ― Я отбываю завтра с рассветом. Лучше не опаздывать, лошади ждать не любят.
Она смотрела на меня, прищурив правый глаз и словно надеясь докопаться до сути. Я расправил плечи:
― Спасибо, что берёшь нас.
― Ерунда. С попутчицами куда веселее, чем в одиночку, ― каждый звук небрежно брошенной фразы отдалялся от меня вместе с Вралетой, которая развернулась, направившись в сторону обменного моста.
Конечно, я мог не просыпаться поутру и так никуда и не поехать. Но мешок с вещами и провиантом был уже собран, а Новжа ждала у парадных дверей. Пение соловьёв в звенящей утренней тишине казалось громче обычного. Оно заполняло меня, как и ожидание чего-то удивительного и нового от внезапного путешествия. Я покидал Быстроречье с лёгким сердцем, попрощавшись с сёстрами ещё накануне вечером. Прощание вышло сухим и формальным. Впрочем, я ведь и уезжал ненадолго, а пользы от меня в городе всё равно было немного.
Бросив мешок в повозку, я забрался следом, протянув руку и Новже. Мы устроились друг напротив друга. Соседство нам составили несколько крупных кругов сыра, сложенных башенкой, и три бочки сидра обклеенных этикетками с рисунками алых словно кровь яблок. Вралета тряхнула поводья:
― Дымок, Сигарка, едем домой!
Мерный стук копыт смешался со стуком моего сердца, в глубине которого поселилась тоска по городу, который я ещё даже толком не успел покинуть. Повернулся к Новже, одна слеза скатилась по её щеке, но была быстро стёрта ладонью. Подруга широко улыбнулась, заметив, мой взгляд.
― Давай смотреть только вперёд, Васха, только вперёд.
Я кивнул, повернувшись в сторону Вралеты, слегка покачивающейся вместе с телегой.
Скоро каменная дорога осталась позади, и колёса покатили более гладко. Затем растаяли вдалеке и последние деревья, солнце уже поднялось высоко и опалило нас своими лучами, обещая лишить кожу последних светлых участков. Не найдя себе дела, я стал полировать меч, раздумывая над тем, как бы его назвать.
― У такого меча должно быть имя, ― проговорил я задумчиво вслух, но в повисшей в воздухе тишине мои слова прозвучали как гром среди ясного неба.
― Зачем давать имя ножику? ― удивилась Вралета. ― Это же просто кусок металла.
― Этот кусок металла спас жизнь девочке, ― возразил я.