Поражённый услышанным, я толкнул дверь и выпалил, не сдерживая себя:
― Почему бы просто его не убить?
В ещё мгновение назад такой шумной приёмной повисла тишина. Все взгляды были устремлены на меня. Близняшки смотрели с нескрываемым испугом, Ярша с недоверием, будто сказанное мной было нелепой шуткой. Незнакомая гостья замерла, недонеся кружку до рта. Я перевёл взгляд на сестёр. Свебела стояла, прикрыв рот рукой, скрывая не то усмешку, не то в кои-то-веки отсутствующую на лице улыбку. Хмурая складка меж бровей Айи стала глубже.
― Убить? ― повторила она за мной, добавив жёсткости голосу. ― Ты хорошо себя чувствуешь, Васха?
― Она всю ночь проспала на земле, может простудилась, ― заметила Свебела, наконец, убирая руку от лица, приобрётшего своё обычное выражение.
Но я не отступал:
― Медведь мешает. Он ― проблема. К тому же опасная. Почему мы должны терпеть его там, где трудятся наши собирательницы? А что если он ранит кого-то? А что если пересечёт городскую черту и окажется на наших улицах?
Айя внимательно слушала, но стоило мне закончить, изрекла непреклонно:
― Тебе нечего делать в моей приёмной.
― Я такая же хранительница, как и ты.
Этот упрямый и неожиданный выпад с моей стороны накалил и без того напряжённую атмосферу. Но старшая сестра оказалась терпелива.
― Мы выслушали твоё предложение, Васха, и единогласно отвергли его.
Оглядел присутствующих в поисках поддержки, но даже близняшки, в чьих интересах всё это и было, просто отвели взгляды. Развернувшись, я ушёл.
Какая глупость! У меня чесались кулаки. В Быстроречье не охотились, отдавая предпочтения домашнему скоту. И лес всегда считался территорией животных. Конечно же я об этом знал, но всё же медведь это вам не лисёнок. Как можно оставлять освоенное место в лапах свирепого и опасного зверя? Это просто в голове не укладывалось.
Но, несмотря на весь пыл, мне было не по силам теперь завалить целого медведя, и оружия подходящего тоже не имелось в наличии. Садясь завтракать, я ощущал горечь во рту. Наверное, я показался этим женщинам монстром во плоти, так сильно я жаждал чужой крови на своих руках. Даже если это было ради безопасности Быстроречья всё равно непростительно. Или я убеждал себя, что хочу сделать это ради других, а сам напротив мечтал лишь погрузить острый клинок в мягкую плоть и запачкаться в горячих алых брызгах?
Поедая клубнику, замер, разглядывая красный сок, оставшийся на пальцах. Стоило ли извиниться перед сёстрами за безумное, по меркам этого мира, поведение? Так или иначе я просидел за столом даже дольше, чем потратил на трапезу, а они так и не явились, слишком занятые повседневными делами, и я просто поднялся в комнату Васхи.
