Заскорузлые бинты, тонкие горячие пальцы, ловящие его руку. «Не грусти, господин, мне в радость боль, полученная вместо тебя. Я живу для тебя. Я служу госпоже только потому, что служишь и ты. Не уходи к себе сегодня».
— Она стала вторым клинком храма. Выполняла ту же работу, что и я. А когда меня выбрали высшим — и вместо меня. Случалось, мы не виделись годами. И только недавно, от другого жреца, я узнал, что у нас есть общий ребёнок. Дочь. Храм не подходит для детей, и она нашла для ребёнка хорошую семью. Она так хотела сына, но не получилось. А месяц назад пришла в это королевство, чтобы избавить вас от нежити…
— И то же будет со всеми служителями смерти, — буркнул зелёный жрец и испуганно сжался. Правда, уже через мгновение приподнялся и стал недоумённо оглядываться. Но тот, кто наградил его затрещиной, признаваться не пожелал.
— Глупец! — Син даже не рассердился. — Она выполняла свой долг. И где бы она не была, не жалеет ни о чём. Это живые тоскуют и печалятся о мёртвых, а мертвые счастливы. Дарительница и Собирательница — гостеприимная хозяйка.
Говорить больше было не о чем. Тишина разрывалась только треском костра. Дыхание людей постепенно выравнивалось — и Син тоже начал засыпать. Тёмный силуэт принца, неподвижно сидящего у костра, поплыл. Должно быть, вспоминает свой неудачный бой в свете полученных советов. И, возможно, действительно знает, что проигранный бой для ученика бывает полезнее выигранного.
Сон пришёл, долгожданный и тяжёлый. Такое с ним случалось нередко. Он знал, что это сон, что говорит с мёртвыми. И это было горько и больно. К нему приходили друзья и знакомые, погибшие жрецы и даже незнакомые люди. Все те, что не завершили дела в мире живых, рвались обратно, спрашивали, требовали. А Син был вратами, переходом между мирами, и имел право решать.
В храме было легче. Там всё происходило наяву, и паломники имели возможность поговорить с мёртвыми, а мёртвые — передать весть в мир живых. Там, в заповедной долине, под охраной стражей вечности, это выглядело обычным ритуалом. А вот сон невозможно контролировать.
Туман нереальности, рябь и холодный ветер вторгшейся в его сон души. Белый камень храма, мерцающий и лоснящийся в свете луны, бледные силуэты стражей, тех несчастных, что когда-то тоже были верховными жрецами, могущественные, надёжные и безумные. Многие жрецов побаивались этих грозных призраков, большинство из которых даже не было людьми. Но ей не было дела до посторонних. Она и при жизни мало интересовалась мнением окружающих и всякими там условностями.
