Кроме того, следуя за своим новым телохранителем, Каре удавалось скрывать тот факт, что она понятия не имела, куда шла.
В стерильной подвальной комнатенке доктор в круглых очках в проволочной оправе вручил ей чистую медицинскую справку и, к ее неловкому замешательству, леденец. Потом Эдвард отвез ее на шестьдесят второй этаж. Посмотрев налево и направо по коридору, Кара увидела только две двери полированного темного дерева, по одной на каждом конце. Если здесь находились квартиры, то не маленькие.
– Боюсь, дворец перевел вашу фрейлину к герцогине Дептфорт, мэм, – сказал Эдвард, направляясь к правой двери и открывая ее. – Вы же знаете, какова ее светлость: меняет их как перчатки. Мы как можно скорее подберем вам замену, но получить допуск безопасности для новых сотрудников – дело не быстрое. А пока дайте мне знать, если потребуется помощь.
– Спасибо, – пробормотала Кара. По коже пробежал неприятный холодок. В его голосе проскользнуло нечто собственническое или ей просто показалось? Перед глазами промелькнуло лицо Солта. – Уверена, я справлюсь.
– Графиня? Еще кое-что, – Эдвард протянул ей что-то на мясистой ладони. Черный кожаный брелок с торчащей из него серебряной кнопкой с пятипенсовик размером. – Замена «тревожной кнопки». Думаю, вам не надо напоминать, как она работает?
– Встревожилась – нажала, – рискнула Кара.
Он одобрительно кивнул.
– А потом отойдите подальше и позвольте мне стереть причину тревоги с лица вашей жизни.
– С помощью леденящего кровь насилия? – Кара окинула крепкого мужчину взглядом.
– Графиня, умоляю, – упрекнул он. – С помощью совершенно соразмерного леденящего кровь насилия. – Он коротко улыбнулся как человек, осознающий собственную смертоносность. – Отдыхайте, графиня. Если понадоблюсь, я внизу.
– Ого, Парва, – пробормотала Кара, когда Эдвард закрыл за собой дверь. – Ну и навела же ты здесь шороху, а?
Гостиная оказалась большой, словно сцена в вест-эндском театре. Через огромное окно во всю дальнюю стену открывалась панорама Лондона-за-Стеклом.
Гребень за гребнем фронтоны и крыши вздымались, словно буруны шиферного океана. Зловещей формы высотки дотягивались до сюрреалистических высот, а рано заходящее зимнее солнце окрасило облака оранжевым. Прекрасная импрессионистская мечта о городе, воплощенная не в красках, но в кирпиче и камне, бетоне и стекле.
Каре потребовалось немало времени, чтобы отвести взгляд. Моргнув и вздрогнув, она продолжила обследовать квартиру.
