Кара отважилась рискнуть:
– Сержант, – тихо проговорила она. Язык по-прежнему казался огромным.
– Да, мэм?
– Этот человек, – сказала она. – Он не причинил мне вреда. Удостоверьтесь, что не причинили вреда ему.
– Миледи… – начал он.
– Сержант, – Кара намеренно употребила его звание, – мне кажется, я ясно выразилась. Я не хочу заострять внимание на этом, – девушка коснулась челюсти с расцветшим на ней синяком, – во дворце. Удостоверьтесь, что за ним присмотрят. Сейчас же.
Черно-бронированная фигура напряглась.
– Да, мэм. Я… я попытаюсь.
Что-то в его голосе подсказывало, что мужчина не очень-то рассчитывал выйти сухим из воды, но он отпустил ее локоть и вернулся вниз по ступенькам, перешагивая через две зараз. Поезд прогрохотал по железнодорожному мосту, когда капитан вел ее под ним. Черный внедорожник с тонированными окнами ждал их перед оштукатуренным зданием Школы Лондонского Сити. Две полицейских лошади ржали рядом с автомобилем – во всяком случае, Кара предположила, что это лошади. Они напоминали лошадей по форме, пахли лошадями и были снаряжены седлами и шорами, но каждый их дюйм, от копыт до ушей, был обернут черной тканью. Животные походили на мумий – все перевязанные, за исключением темных дыр зияющих ноздрей. Они фыркали, трясли головами и перетаптывались. На машинах и животных красовалась одна и та же эмблема: белый герб с изображением стилизованного шахматного коня, а внизу – зеркально написанные, перевернутые буквы «РС».
Капитан снял черный шлем, открывая густые коротко остриженные волосы. Его широкое лицо оказалось почти таким же симметричным, как у пловца, и по центру тоже бежал ряд металлических стежков. Единственная разница между правой и левой сторонами заключалась в том, что левая бровь была коричневой, а правая – серой, и вокруг нее шла еще одна линия крошечных стежков. Кожа вокруг правой брови тоже была другой: сморщенной и пятнистой, словно ее пересадили от мужчины гораздо старше его.
– Меня зовут Корбин, мэм, – сказал он. – Не знаю, что случилось с вашей последней охраной, но с эскортом Рыцарей Стекла никаких глупостей не будет. Мы со Сциллой о вас позаботимся. – Он с любовью погладил одну из лошадей-мумий, прежде чем распахнуть заднюю дверь внедорожника. – Поедем, как только вы устроитесь.
Кара почти не слушала. Она смотрела через его плечо на южный конец железнодорожного моста. Там располагался рекламный щит, водруженный на стену бруталистского перекрытия бетонного жилого дома.
