«Что это?»
Едва Бет открыла рот ответить, как воздух размылся, и двор внезапно наполнился статуями; их каменные тела пригнулись для боя, на лицах застыла ярость.
Девушка медленно встала, снимая с плеча копье.
У нее не было голоса, так что она позволила взгляду говорить за себя, медленно окидывая им Тротуарных Монахов, словно сердце и не думало заходиться бешеной дробью. Она приготовилась к рывку. Звук бьющихся крыльев становился все громче, и высеченный из гранита полноразмерный ангел неторопливо опустился во двор.
Едва увидев ее, Иезекииль покачал головой. Бет посмотрела сквозь проковырянные в поющей осанну маске отверстия и представила зрачки, сужающиеся от ненависти.
– Вероотступница и барыга, – голос Иезекииля был сух, словно пыль. – Оба сразу. Это… почти разочаровывает. Взять их.
Статуи пришли в движение невероятно быстро. Бет почувствовала, как каменные пальцы сомкнулись у нее на руке. Вывернувшись из захвата, она ударила копьем. Камень треснул, и пыльный голос застонал. Девушка развернулась и чиркнула по ногам другого Монаха. Они оказались слишком быстры для ее глаз, но Бет чувствовала их через улицу и двигалась, не задумываясь, что делает. Ее босые ноги высасывали буйную энергию города, и она подстроилась под их скорость, скользя меж невидимых рук, словно сам воздух был смазан маслом. Бет била по коленям и локтям, используя только рукоятку копья, но била яростно. Статуи падали вокруг со звуком рушащихся зданий, и на долю секунды она вернулась на Поля Сноса, под мрачные тени кранов Выси.
Мелькнуло каменное крыло, врезаясь ей в челюсть. Голова откинулась назад, что-то острое пронзило язык. Кровь наполнила рот вкусом горячего асфальта.
Бет споткнулась и упала назад. Статуи окружили ее, почти заслонив сияние испуганного Свечника, потевшего от натуги горошинками чистого света, отталкивая смыкающихся Тротуарных Монахов своими полями. Камнекожие расступились, и над нею вознесся Иезекииль с крыльями, вытянутыми в тонкий силуэт: Иезекииль-фанатик, Иезекииль, последовавший за нею, советовавший и утешавший. Иезекииль, чью веру она разрушила, объявив его Богиню мертвой.
Бет сплюнула кровь и оскалилась в безмолвном стоне, приготовившись к обрушивающейся на грудь ноге.
Но ничего не случилось.
Тротуарные Монахи стояли, словно стали обычными статуями: словно между их животами и спинами не было ничего, кроме твердого камня.
Секунды текли одна за другой.
Бет неуверенно поднялась на ноги. Теперь лица статуй казались пустыми, но девушка чувствовала исходящее от них удивление.
