— Ведьма чертова… — сквозь зубы произносит он и решительно удаляется, сделав Сэму короткий ясный знак «К ноге!»
Приятно, однако, когда ценят по достоинству.
Невидимыми — на всякий случай — мы поднимаемся в мансарду. Ирка с облегчением стряхивает босоножки и буквально рушится на кушетку. Я вынимаю из холодильника две бутылки «Фанты».
— Ну, рассказывай, подруга.
— Чего?
— Здрассьте. Ты примчалась из Коктебеля на попутном автокране только для того, чтобы не поужинать со мной в кабаке? Ты ж там и не ела ничего…
— Ага. Сообрази мне бутербродик какой-нибудь.
Глухая южная ночь… Я покорно мажу бутерброды, Ирка сидит на кушетке, поглощает мои изделия и рассказывает банальную до противности историю. Ну сколько можно?.. Ну опять какой-то старый хрыч, ба-альшой художник и лауреат, тонкая, непонятая душа, капризный гений, которому позарез понадобилась моя Ирка в качестве музы, кухарки, прислуги за все, жилетки для плаканья и вешалки для фамильных драгоценностей. Ирка, естественно, страдает: а вдруг гений помрет от неразделенной любви, тем более, что два инфаркта у него уже было. И тогда Ирка замучается совестью и виной перед человечеством. Видела я последнюю работу этого мэтра полнометражное полотно под названием «Уборка кокосов в африканском колхозе имени красного комдива Опанаса Коротыло».
Скучно. Профессиональный риск, производственная рутина. Выпускницы нашего лицея девчонки, как правило, хорошенькие, любезные, веселые. Обхождению с нервными гениями нас специально учат. Поэтому и случается так, что наши взбалмошные клиенты принимают весь блеск профессиональной выучки за редкостные достоинства, уникальные душевные качества случайно встреченной девушки и очень легко обалдевают. В самом деде, ну где еще вы найдете молодую женщину, способную час внимательно слушать ваши жалобы: не печатают, не выставляют, затирают, ходу не дают, денег нет, жить негде, меня никто не любит… А далее — все по ритуалу: цветы, духи, смокинг, белые перчатки, марш Мендельсона… и очередная маргарита, йоко, гала потеряна как профессионал. Она становится очень узким специалистом по неврозам и радикулитам конкретного мастера. И толку от нее — дневники, которые вряд ли кому-нибудь понадобятся.
Так что Иркина история не вызвала у меня никакого интереса, слушала я ее вполуха. И что-то погано мне было, тревожно. Ирка эта еще бухтит, а Санечка-то, между прочим, уволок Темную Звезду.
И я незримо переношусь в старенький дом, ожидающий сноса, где Санька роскошно обитает на веранде с отдельным входом. В углу ситцевой занавеской выгорожена кухонька — двухконфорочная газовая плита, кастрюли, сковородка, ведро с водой. Удобства во дворе.
