— Влюбленные? — прищурился добродушный председатель.
— Друзья, — ответил Иржи, глядя ему прямо в глаза.
— То-то! — улыбнулся он. — Тут, — он постучал пальцем по бумаге, — сказано: «Женат, имеет ребенка».
Взгляды Иржи и Наташи встретились и разошлись. Знала ли она, что он женат? Он ни разу не подумал об этом. И сейчас он с изумлением осознал, что за все это время он совсем не вспоминал о Карле и Иржике. Его даже в жар бросило от стыда. Неужели он в самом деле любит Наташу? И она его любит? Но почему же тогда она хочет, чтобы он успешно прошел медосмотр? Ведь если это произойдет, неизбежен его отъезд, а быть может, и смерть!
Иржи несмело взглянул на нее, их взгляды опять встретились. На этот раз она не отвела глаз, в них светилась обычная нежность. У него отлегло от сердца. Она знала! Она знала, а вот он позабыл! Он уже перестал понимать, чего хотят от него врачи. Механически выполняя их требования, Иржи думал: «Как я мог забыть?»
Как же он мог забыть? Как он мог забыть о том, что мучило его с момента, когда он пришел в сознание и узнал, во что превратилось его лицо? Ведь он боялся жить, чтобы не стать в тягость жене, чтобы не быть пугалом для своего ребенка, — боялся вернуться домой!
Эти мысли омрачили его радость; председатель поздравил Иржи. «Годен, друг мой! — объявил он. — Годен! Теперь рассчитаетесь с ними с лихвой!»
Он обнял и расцеловал Иржи. Несколько недель назад тот расплакался бы от счастья: ведь этот человек не побоялся коснуться губами его лица. Сейчас он только крепко пожал врачу руку.
— Рассчитаюсь, товарищ полковник. Заплачу долг с процентами! — Иржи робко взглянул на Наташу, с содроганием подумав о протезах, которые заменят ноги балерины…
Прощальный вечер еще раз показал, каковы эти советские люди.
Каждый подходил к Иржи с подарком.
— Нашему певуну, чешскому товарищу, за все наши дружеские вечера и концерты, — говорили они, обнимали Иржи и жали руки.
Он был тронут. На блестящей крышке рояля лежали подарки, возможно пустяковые в мирное время, но сейчас очень ценные: превосходный карманный нож, электрический фонарик, компас, планшет. Кто-то расстался даже с авторучкой.
— Бери, — говорили они, когда Иржи пытался отказаться: ведь им самим нужны эти вещи. — Тебе на фронте пригодится, а мне тут на что?
Наташа вручила ему свой подарок, когда они прощались у двери ее комнаты. Сердце у Иржи сжалось: это была ее фотография в балетной пачке. Она стояла в традиционной позе балерины, встав на пуанты, грациозно наклонив голову и разведя руки.
