— Он не живет здесь, ведь так?
Адам сжал челюсть.
«Она задает слишком много вопросов о Люке. Она предпочитает его?».
— Нет, у него свои планы на будущее.
Элисон кивнула и начала возиться со своей тогой, а он бросил взгляд на ее одежду.
— Отлично, тогда мы сходим в деревню, купим чего-нибудь поесть и выберем для тебя другую одежду.
Она подняла взгляд и удивленно на него уставилась:
— Но …
— Но что?
— Но я — рабыня. Это — то, что носят все женщины-рабыни.
Адам подошел еще ближе и взял ее руки в свои:
— То есть, ты чувствуешь что ты — моя рабыня?
Она не знала, как ответить. Он купил ее, заплатил за нее деньги. Кто она тогда?
— Я не знаю.
Он обхватил руками ее лицо и наклонился, чтобы нежно поцеловать. Он не хотел, чтобы она чувствовала себя рабыней. Это не ее вина, что она оказалась в клетке.
И хотя он не мог дать ей комфорт ее собственного мира, но мог, по крайней мере, позаботиться о ней.
Прерывая поцелуй, Адам нежно провел пальцами по ее щеке:
— Я, может, и купил тебя, но не хочу, чтобы ты чувствовала себя рабыней. И не желаю, чтобы ты одевалась как одна из них.
— Но это то, кто я есть.
Он вздохнул и отошел обратно:
— Да, это то, чем ты являешься. Если ты не хочешь новую одежду, то мы не будем ничего покупать.
— Я только думаю, что ты не должен тратить свои деньги на меня.
— Элисон, это теперь будет твой дом. Я хочу, чтобы тебе было удобно.
Ее пристальный взгляд переместился в сторону спален.
Адам стиснул зубы, видя ее движение:
— Если ты хочешь лечь в комнате для гостей, то пожалуйста.
Ее взгляд вернулся обратно к нему:
— Я лучше осталась бы с тобой, если это правильно.
Он подарил ей нежную легкую улыбку, когда услышал этот ответ:
— Я очень хотел бы этого.
Элисон тоже улыбнулась, чувствуя, что будущее не безнадежно.
* * *
В деревне Элисон смотрела на окружающую обстановку в изумлении. Рядом с лавками прямо на улице стояли телеги. Маленькие магазинчики и таверны тянулись вдоль улицы. Это было похоже на путешествие во времени, назад в прошлое. Все дороги в городе были земляные, а тротуары выложены из дерева.
Они остановились возле телеги, с которой продавали уже готовую одежду. Адам купил для нее три платья: темно-коричневого, светло-голубого, и глубокого зеленого цвета. Ей не очень понравилось темно-коричневое, но оно могло пригодиться для грязной работы, которой она естественно будет заниматься. Несмотря на то, что Адам, скорее всего, купил ее для удовольствия, она сомневалась, что это все, что от нее требуется. Может он не думал о ней как о рабыне, но она не могла понять, почему он так думает.
