— Привет, Деда, — говорю я, прикрывая глаза от солнца.
— Холли? Ты в безопасности? — спрашивает он, его голос рваный и звенит от страха.
— Деда! Что случилось? — кричу я достаточно громко, чтобы привлечь внимание Трэвиса.
— На данный момент твой Деда в порядке, — от голоса на другом конце телефонной трубки мгновенно мое тело мгновенно охватывает страхом, тот самый ужас, во власти которого я оказываюсь, когда один из моих кошмаров подкрадывается и набрасывается на меня.
Желудок скручивается, я начинаю задыхаться и обнаруживаю, потеряла способность говорить. Я захлебываюсь словами, которые хочу сказать Трэвису, когда он берет у меня трубку. Я не слышу его слов, но я так или иначе ловлю его взгляд, который выдает его мысли, и я знаю, что Деда в опасности.
— Это он, — кричу я Трэвису, дрожу, пытаясь вырвать у него телефон.
Он кивает мне, но отказывается отдавать телефон.
— Что мы должны сделать? — спрашивает он, его голос напряжен, а глаза темные и опасные.
— Нет, — говорит он звонившему, и, услышав этот ответ, я прихожу в ярость.
Слишком много завершенности в этом слове.
— Дай мне телефон, — отчаянно требую я.
Я безжалостно ударяю его, но страх разрушил мою собранность, я становлюсь легкой добычей, и он легко удерживает мое тело на песке. Разбиваясь на осколки, я извиваюсь под его весом, дергая ногами в воздухе, но он отказывается слезать с меня. Пойманная в ловушку, я концентрирую свои мысли, успокаиваю разум достаточно, чтобы мыслить. Когда его хватка слабеет, я отстраняюсь и отползаю от него.
К тому времени, когда я завладела трубкой, вызов уже завершился.
— Как ты мог? — кричу я пронзительно, переполненная яростью и страхом, и бью Трэвиса в челюсть, заставляя его сделать несколько шагов назад.
Ослепленная яростью, я едва вижу семью Трэвиса, хотя они стоят вокруг нас, наблюдая за нами, вероятно, пытаются выяснить, стоит ли им вмешаться.
— Холли! — кричит он на меня, хватая мои руки, прежде чем я снова ударю его. — Твой дедушка в порядке, — он пытается успокоить меня.
— У него Деда! — мотаю я головой.
— Я знаю, — говорит он.
Он знает, и не позволил мне поговорить с ним!
Он крепко меня держит, я пинаю его, готовая биться с ним из-за его высокомерного невежества, которое подвергло опасности жизнь Деда еще больше. Мы снова кувыркаемся на песке, и на этот раз он удерживает меня таким образом, что я не могу бороться с ним, поэтому делаю единственное, на что способно мое тело. Я плачу.
