Трэвис тянет меня ближе к себе, пока я не оказываюсь у него на коленях, прислоняясь головой к его плечу, все еще не способная придумать, что сказать ему.
Может, он и его семья были кубинскими беженцами?
Я не сильна в географии, поэтому не уверена, реально ли на плоту из Кубы добраться до острова Харбор-Айленд, но это единственное логическое объяснение, если беженцы наткнулись на пиратов, которые отобрали у них катер и отправили их дальше на плоту. Но разве пираты еще существуют?
Трэвис отодвигается и смотрит мне в лицо, на котором отражаются печаль и сочувствие к его семье и к нему — ребенку, потерявшемуся в море. Если они были беженцами, то, видимо, были в таком отчаянии, пытаясь найти свободу, что рискнули своими жизнями и в итоге проиграли битву. Но, по крайней мере, он выжил.
Распахиваю глаза, когда понимаю, как легко Трэвис мог погибнуть в море, и отворачиваюсь от него, так что он не мог увидеть мои слезы.
Затем он внезапно начинает громко хохотать.
— Твое лицо, — он продолжает смеяться и запрокидывает голову, пока смех захватывает все его тело.
Я смотрю на него в замешательстве.
— Ты бы видела свое лицо! Не могу поверить, что ты купилась на эту историю.
Мой рот открывается, когда я медленно понимаю, о чем он говорит.
— Так ты все это придумал? Дурак!
— Я не думал, что ты поверишь.
Он продолжает смеяться мне в лицо, пока я извиваюсь в его руках, пытаясь освободиться.
— Почему бы мне не поверить? — кричу я, не чувствуя злости в голосе.
— Не злись, Холли, — его голос звучит обманчиво искренне.
Я почти позволяю ему сорваться с крючка, пока не замечаю, что он смотрит на меня с полуулыбкой.
— Ты придурок, — бормочу я, скрестив руки на груди. Я нарочно не смотрю на него, чтобы не начать смеяться вместе с ним.
Трэвис целует меня в щеку и переходит к уху, шепча:
— Этот придурок может тебе кое-что предложить.
Я поворачиваю голову и кусаю его за плечо. Когда он отпускает меня, вскакиваю и бегу к другой стороне лодки. Сердце стучит у меня в груди, но на этот раз не из-за страха. Напротив, оно напоминает мне, что я жива и мне есть ради чего жить. Мой дикий взгляд останавливается на Трэвисе, который медленно крадется ко мне.
— Ты укусила меня, — обвиняет он, а я задыхаюсь от хохота.
— Ты солгал мне, — отмахиваюсь я.
— Солгал? — он качает головой в недоумении. — Я придумал историю для развлечения.
— Чьего развлечения? Потому что мне не весело, — лгу я.
Трэвис сокращает расстояние между нами одним-единственным шагом и кладет руки на мои бедра, кончиками пальцев касаясь моей попки. Он опускает свои губы к моим, и я приветствую его мягким стоном, обнимая руками за шею. Он отстраняется от моих губ и прижимается в нежном поцелуе к моей шее, и я мгновенно теряю способность говорить. Все, что я могу делать, это чувствовать нежность его поцелуев, тепло его губ на моей коже.
