— Выдернула из кэша. Еле успела. — За окном, далеко-далеко внизу, висел голубовато-зеленый шарик с белыми прожилками. — Слышишь лай? Это клайдов кот прочесывает дворец зал за залом.
Меня пробил озноб. Мне нравилось, как облегают ее тело трусики.
— Ладно, что нам терять? — сказал я, сам удивляясь, что больше не огорчаюсь по поводу собственной смерти. — Пошли в Верхний зал.
— Не ерунди, — рявкнула она. — Если ты тоже мертв, ты не можешь меня протащить. — Лай становился все громче. — Теперь придется искать ресет-редактор. Где ты видел эту-как-там-ее-зовут с большими ножницами? В какой комнате?
— Шемиз? — проговорил я. — Не помню.
— Что было за окном?
— Не помню?
— Какая мебель в комнате?
— Не помню.
— Во что она была одета?
— Облегающий, сильно декольтированный лифчик без лямок, с чашечками на проволочном каркасе и легкой подкладке, сшитый из стрейч-атласа и кружев. Также на ней были трусики с выемками на бедрах, широкой резинкой и ажурной кружевной вставкой спереди. И лифчик, и трусики белые, — сообщил я.
— Тогда пошли, — распорядилась Глюкки. — Я знаю это место.
— Я думал, что мы никуда не можем попасть без этого… рес…
— Вниз — можем, — пояснила Глюкки. Швырнув красную кепку, она сама устремилась за ней. Кепка упала у крохотной дырки, в которую даже Глюкки еле смогла засунуть свои тонкие пальцы. Я пролез вслед за ней. Трусики великолепно облегали бедра. Мы оказались на старомодной кухне, где Шемиз помешивала в горшке огромными ножницами. Она была одета в сильно декольтированный лифчик без лямок, с чашечками на проволочном каркасе и легкой подкладке, сшитый из стрейч-атласа и кружев. Также на ней были трусики с выемками на бедрах, широкой резинкой и ажурной кружевной вставкой спереди. И лифчик, и трусики были белые.
— А ну отдай! — вскричала Глюкки, вцепившись в ножницы. Она тоже была одета в сильно декольтированный лифчик без лямок, с чашечками на проволочном каркасе и легкой подкладке, сшитый из стрейч-атласа и кружев. Также на ней были трусики с выемками на бедрах, широкой резинкой и ажурной кружевной вставкой спереди. И лифчик, и трусики были белые. И, разумеется, она была в красной кепке. Но куда же исчезли ее очки?
— Мерзавка, — мягко произнесла Шемиз. Я был шокирован. Я не знал, что она умеет говорить.
— Дрянь, — парировала Глюкки.
И тут — в буквальном смысле слова ниоткуда — в комнате возникла собака.
— Кот! — выдохнула Глюкки. Она как раз пыталась взломать дверь в кладовую, действуя своими огромными ножницами, словно ломиком.
