— Стой, кто идет? — заметив постороннего, окликнул его часовой, хрюкнув мембраной противогаза.
— Генерал Ковалев, ФСБ. Прибыл для проверки работы группы дезактивации.
— На предмет чего? — удивился офицер.
— Представьтесь, пожалуйста, — попросил Ковалев.
— Капитан Слободкин. Можно ваши документы?
— Они под защитным костюмом.
— Не волнуйтесь, тут безопасно, — успокоил Ковалева капитан.
Пришлось снять перчатки, расстегнуть полу ОЗК и показать удостоверение.
— Проверка на предмет выявления оставленной при эвакуации секретной информации, — объяснил Ковалев. — И… И возможной ее утраты.
— Ого. Это вы о чем?
— О том, что ситуация внештатная. Эвакуацию проводили лица, не имеющие соответствующего допуска секретности. Поэтому мне поручено осмотреть и, если что, подчистить лишнее и доложить, если чего-то не хватит.
— Понятно. Только должен предупредить, что никаких предметов из бункера вынести не получится. Все, что можно подвергнуть дезинфекции, будет обработано. Но все, что горит, должно быть сожжено.
— Я в курсе, — соврал Ковалев.
«Хорошо, что камеру взял», — подумал он.
— Вы знакомы со схемой бункера? — уточнил капитан.
— Да. Можете не утруждаться, я сам справлюсь.
— Спасибо, товарищ генерал. Подчиненным не доверяете такую работу?
— Такую нет.
Ковалев протиснулся в приоткрытую дверь «кочегарки», а дальше бутафория заканчивалась и начинался настоящий бункер, защищенный по всем правилам современного фортификационного искусства. Ковалев соврал, со схемой бункера он был знаком слабо, но грохот пластиковой тары и хрюканье противогазных мембран привели его в нужное помещение. Это был зал, в котором во время эксперимента размещались Бражников и операторы. Но шум раздавался и из других помещений — дезинфекции подвергалось все, включая вспомогательное оборудование.
Ковалев прикинул, где Бражников мог оставить инструкцию. В компьютере? Вряд ли. Несмотря на то что полковник сам был высококлассным программистом, он понимал, что в нештатной ситуации все будет выключено и инструкция не найдет адресата. Он должен был действовать наверняка, а самым надежным средством хранения информации как была, так и осталась бумага.
— Ничего из бумаги пока не трогать! — громко произнес Ковалев. — Листы на столах, журналы. Я просмотрю, потом можно будет уничтожить.
Он принялся, для отвода глаз, листать журналы, потом перебрался к рабочему месту Бражникова, запомнив его с записи видео. Да, Бражников позаботился о том, чтобы инструкция не затерялась. Он написал ее на нескольких листах крупным, но нетвердым из-за болезни почерком, а на титульном указал: «Инструкция по стабилизации объекта 4–2». Скромненько и со вкусом. Ковалев отснял все листы несколько раз, для верности, затем титульный, чтобы не бросался в глаза, вложил в один из журналов, собрал все в стопку и положил на пол вместе с бумагами.
