— Так лазер же отключен.
— Он отключен от бункера. Из института им как раз управлять можно. Бражников передал все данные из бункера на пульт по старому резервному каналу, по которому раньше ему передавали несекретную информацию. Все уже в памяти компьютера. Инженеру останется две кнопки нажать, по большому счету. Ввести время и пару цифр из инструкции. Ну, не пару, но в инструкции все ясно указано.
— Хорошо, времени до утра?
— Какая разница?
— Мне тут надо Наталье помочь, ну, в смысле Евдокимовой.
— Спелись, значит… Ну, понятно. Да, помоги, и сразу, как освободишься, в институт.
— А почему бы вам не передать данные прямо в НИИ? — быстро сообразил Пичугин.
— Потому что я этого сделать не могу, — честно признался Ковалев. — У проекта есть официальный куратор, я вторгся в его вотчину. Случайно, понимаешь? Мне информатор мой, гарнизонный, сообщил о блокировке бункера. Ну и понеслось. Понимаешь? А если я сам передам инструкции, получится, что я влез не в свое дело. А это подозрительно. Начнутся проверки, из меня начнут дерьмо вышибать. Тебе это надо?
— Нет, конечно. Но как я объясню, откуда у меня инструкции?
— Скажешь, что по моему заданию участвовал в осмотре бункера на предмет утечки секретных документов. И там нашел инструкцию. Оригинал уничтожил путем сожжения. В отличие от меня, это твоя прямая обязанность как аналитика следить за возможной утечкой информации по «Американке».
— Хорошо. Я понял. — Пичугин отдал телефон Наталье.
— Что-то случилось? — спросила она.
— Да, но на этот раз хорошее, — ответил Пичугин. — Выпал шанс спасти мир.
— Вообще-то мы этим только и занимаемся. — Наталья усмехнулась, но тут же вздрогнула от неожиданного стука в дверь, хмыкнула недовольно и громко сказала: — Войдите!
Дверь распахнулась, впустив фельдшера.
— Больную доставили! — с порога сообщил он. — Вот копии документов от бригады «Скорой».
Инфекционист взяла протянутые бумаги. Копирование было обязательной процедурой, так как сканер стоял в «грязной зоне», а принтер в «чистой», что давало возможность не обрабатывать дезраствором каждый лист.
— Так… — Наталья опустилась на стул и вчиталась. — Миклухо-Маклая, двенадцать, температура, кашель. Все симптомы ТОРС. Сейчас у нас полночь… Примем штатное развитие болезни с инкубационным периодом в двенадцать часов. Это значит, что заражение произошло между десятью утра и полуднем. Легкая. В общем-то, наверное, да.
— Десять утра… — Пичугин задумался.
— Что такое?
