1864 год. Томас Роуз был одним из тысячи северян, захваченных конфедератами в плен на бывшем торговом складе Ричмонда в ходе Гражданской войны в США. Свой путь к свободе заключенный прокладывал вместе с несколькими боевыми товарищами, используя карманные ножи и отходы древесины. В конечном итоге заключенным удалось прорыть туннель длиной пятнадцать метров, который начинался в тюремной камере и заканчивался в пустующем сарае. Полковник Роуз был настолько доволен своим надежным сооружением, что спустя несколько дней вновь вернулся в тюрьму, решив подарить свободу еще пятнадцати заключенным. В целом же этой секретной лазейкой воспользовались девяносто три офицера, что побудило члена Конфедерации Ричмонда назвать крупномасштабный побег «экстраординарной аферой».
1962 год. Легендарная тюрьма «Алькатрас» предназначалась для особо опасных преступников и считалась недоступной с точки зрения возможности совершить побег. В течение шести месяцев некое трио разрушало бетонную стену в своих камерах, чтобы добраться до вентиляционной системы. Для этого они использовали маникюрные ножницы и несколько ложек. Заключенным удалось пролезть через систему вентиляции, и они покинули остров на самодельном плоту. Существует, правда, версия, что они при этом утонули.
«Голос из-за шкафа» замолчал, я сделала вид, что сплю и ничего не слышу. Я вспомнила Леху. Ох, Леха, Леха! Где ты теперь? На кого оставил меня? Я уже понимала, что те несколько дней, проведенных с ним в одной камере, будут самыми счастливыми днями моей тюремной жизни. Любимым писателем Лехи был Дюма, и книгу «Граф Монте-Кристо», которую носил он в своем бауле, Леха зачитал до дыр. Когда он спал, то подкладывал ее вместо подушки под голову. Эдмон Дантес был его кумиром. Вечером в темной камере Леха таинственным голосом рассказывал мне про замок Иф. Он описывал эту крепость со всеми подробностями, можно было подумать, будто он сам там побывал. Он изображал, пугая меня, судорожные движения холерного вибриона, занесенного в Марсель капитаном Жаном-Батистом Шато (хотя, по-моему, это была чума, а не холера), описывал хитроумный побег из замка Иф, окруженного морем, бежать откуда было невозможно в принципе. Лишь в одном Леха не понимал Дантеса: зачем бежать. Сам он никуда из тюрьмы не собирался. «Идти мне некуда, меня и здесь неплохо кормят», — говорил мне Леха. Еще он рассказывал про Остров дьявола. Попавший туда был обречен. «Неисправимые» погибали от непосильной работы и адского климата, людей заедали насекомые, пиявки, змеи. Леха изображал пиявок, змей и комаров, загрызающих людей на Острове дьявола. И все это — радостно, хохоча и закатывая свои маленькие глазки.
