Судья пригнулся к столу, и его галстук окунулся в блюдце с талым мороженым, но он этого не заметил.
— А что произошло после войны Севера с Югом? Федеральное правительство Соединенных Штатов не только освободило рабов, которые были sine gua non[2] нашего хлопководческого хозяйства, так что основные ресурсы страны были унесены ветром. «Унесенные ветром»[3] — правдивый роман, другого такого нет. Помнишь, как мы плакали, когда смотрели фильм?
— Я не плакал, — сказал Джестер.
— Нет, плакал, — возразил судья. — Жаль, что не я написал эту книгу.
Джестер смолчал.
— Но вернемся к главному. Не только хозяйство страны было сознательно подорвано, но федеральное правительство полностью обесценило деньги конфедератов. За всю казну Южных штатов больше не давали ни цента. Мне рассказывали, что банкнотами конфедерации растапливали печи.
— На чердаке у нас лежал целый сундук этих денег. Интересно, куда они девались?
— Они в библиотеке, в несгораемом шкафу.
— Зачем? Ведь они ничего не стоят?
Судья ничего не ответил, вместо этого он вытащил из жилетного кармана билет конфедерации в тысячу долларов. Джестер с любопытством на него поглядел — ему вспомнились детские игры на чердаке. Бумажка была зеленая, совсем как настоящие деньги. Но интерес его тут же погас. Джестер вернул деду бумажку.
— Большие деньги, если бы они были настоящие.
— В один прекрасный день они могут стать, как ты говоришь, настоящими. И станут, если у меня на это хватит сил и настойчивости.
Джестер холодно поглядел на деда своими ясными глазами.
— Этим деньгам чуть не сто лет, — заметил он.
— А ты подумай, сколько сотен миллиардов долларов федеральное правительство промотало за это столетие. Подумай о войнах, которые оно финансировало, о тратах на общественные нужды. Подумай об иностранной валюте, которую оно обеспечивало и снова пускало в обращение. Марку, лиру, иену — все эти иностранные деньги. А ведь южане, в конце концов их же плоть и кровь, заслуживают, чтобы с ними обращались по-братски. Наши деньги тоже надо было не обесценивать, а обеспечить. Разве не так, козлик?
— Ну, когда это было. Теперь об этом поздно жалеть!
Разговор был почему-то неприятен Джестеру, и ему хотелось поскорее встать из-за стола. Но дед жестом его удержал.
— Обожди минутку. Загладить вину никогда не поздно. И я намерен помочь федеральным властям исправить эту чудовищную историческую несправедливость, — торжественно объявил судья. — Если я пройду в конгресс на следующих выборах, я внесу закон, который восстановит стоимость денег конфедерации с учетом повышения прожиточного минимума в наши дни. Для Юга это будет тем же, чего добивался Рузвельт своим новым курсом. Я полностью революционизирую экономику Юга. А ты, Джестер, станешь богатым молодым человеком. У меня в несгораемом шкафу десять миллионов долларов. Что ты на это скажешь?
