Тетка смущенно улыбалась, хлопала ресницами и что-то ворковала глубоким, с джазовой хрипотцой, меццо-сопрано.
Наверное, это выглядело смешно. Старая тетка в бабкиной косынке, потрепанный сантехник, чай с сахаром вприкуску и воркование голубым осенним вечером…
Нет, не смешно. Трогательно. Особенно трогательно выглядел не верящий своему счастью старичок. Показалось, или он даже прослезился, когда тетка робко проворковала что-то о подтекающем кране, и, может быть, вы, Кузьмич, пойдете со мной и глянете?
Они удалились вместе: подобревшая мегера, счастливый и больше не одинокий сантехник и его неизменный чемоданчик. Старички за столом провожали их такими умиленными улыбками, словно случилось что-то, о чем они уже сто лет мечтали.
– От огонь-баба! Свезло Кузьмичу-то, при доме будет, – вздохнул старый казак и дернул себя за чуб. – Помню, как-то моя Солоха…
Казак что-то рассказывал о своем житье-бытье в Малороссии, откуда он неведомыми путями, чуть ли не с рыбным обозом, прибыл в Петербург. Вроде с родней, и вроде задолго до революции. Другие тоже что-то вспоминали: странное, древнее, совсем не подходящее гудящим неподалеку машинам и доносящемуся из раскрытой форточки футбольному матчу. Но Дон уже ничему не удивлялся. Сил не осталось удивляться – даже когда прямо на стол вскочил толстый серо-белый кот, лакнул чаю с молоком из оставленного казаком без присмотра блюдца и одышливо пожаловался на какого-то нехорошего Ефрема. Хорошо поставленным баритоном.
А через минуту откуда-то, чуть ли не с неба, послышался дребезжащий окрик: «Калиостро!»
Кот ойкнул, спрыгнул со стола и пропал невесть куда[35]. Как не бывало.
Вслед коту раздался смешок Арийца, и какая-то мамаша, тщетно зовущая свое сокровище домой, раздраженно обругала «торчков малолетних». Ну еще бы не торчки, нормальные-то парни не сидят за пустым столом и не слушают вечерней тишины.
Дон даже пожалел тетку, не замечавшую ни старичков, ни самовара. Зато замечали дети – сокровище бдительной мамаши прибежало от песочницы, подергало Франца Карловича за полу сюртука и получило целую горсть конфет. Домашних, в шоколадной глазури и миндальной крошке, с вишенками внутри.
А потом удрало в песочницу, пока не поймали.
Остальные карапузы тут же налетели на добытчика и рассовали конфеты за щеки, как хомячки. Так что бдительной родительнице осталось лишь вытирать шоколад с довольной мордахи и качать головой на новые детские придумки: не бывает Деда Мороза осенью в обычном питерском дворе.
