– Думаешь, Кристина и меня может отравить?
– Нет, я имела в виду этого старого кагэбэшника. С ним будьте осторожны.
– Хорошо, Дашенька. Спасибо, что предупредила. Дашенька, а у тебя есть какие-нибудь пожелания насчет похорон, памятника? Я все передам.
– Мама все сделает как нужно.
– Может, кому-то что-то передать?
– Я вот не знаю, кому лучше это сказать… Вы уж сами решите, Лариса.
– Что передать, Дашенька? И у меня тоже к тебе будет просьба. Ты ведь, наверное, уже встретилась с кем-то из своих умерших родственников? С бабушкой, с дедушкой? Говорят, люди встречаются.
– Да, встретилась и с бабушкой, и с дедушкой. Они не ждали меня так рано… И тоже проклинают Кристину.
Но я сама лично видела сегодня и бабушку, и дедушку! Значит, звонившая не знает, кто из родственников Даши жив. Это уже сужает круг поисков.
– Дашенька, если мужа моего увидишь…
Я всхлипнула. На самом деле всхлипнула. Хотя после смерти Миши прошло уже почти полтора года, я все равно вспоминала его чуть ли не каждый день. Да, я закрутилась с делами, с новой работой. Я сменила обстановку, я даже в этот город поехала, чтобы немного отвлечься. Старшая дочь меня очень поддержала. Она мне постоянно говорила: меняй жизнь, мама, меняй обстановку, меняй круг общения. Надо жить дальше. Отец хотел бы, чтобы ты жила дальше и наслаждалась жизнью. Ты – совсем не старая женщина, и тебе нельзя хоронить себя.
«Даша» заявила, что обязательно найдет слова, которые сказать моему мужу, да он и так все знает, а меня просила передать «тому, кому я посчитаю нужным», что мышьяк лежит в одной из старых сумок Кристины в ее гардеробной.
– Только не выгораживайте Кристину, Лариса! Заклинаю вас! Иначе… я буду преследовать вас отсюда! Я буду являться к вам!
– Я все сделаю, как надо, Дашенька! Пусть земля будет тебе пухом.
«Даша» отключилась. Я задумалась. Правда, снова быстро заснула. Я не очень впечатлительная, а будить Петра Васильевича среди ночи не видела смысла.
Утром мы встретились с Петром Васильевичем в коридоре. Он шел из ванной комнаты, я направлялась туда.
– Сейчас идем завтракать, потом… – открыл рот Измайлов.
– Разговор есть, – перебила я. – Не для Пашиных ушей. То есть вы потом сами решите, что ему говорить и говорить ли вообще. Зайдите, пожалуйста, ко мне минут через десять.
Петр Васильевич зашел и вопросительно посмотрел на меня. Я пересказала суть ночного разговора.
– Даша никогда не называла меня Ларисой, только по отчеству.
