- Да - сказал Дэниел - Мы не до конца откровенны с тобой, Владимир.
Дэниел был со мной, как закадычный товарищ, уже, на, ты - Прости. Мы не собирались тебя посвящать в свои проблемы, но, видимо, придется в виду сложившихся таких вот, особых обстоятельств. Ты прав в своих требованиях. И имеешь право, сейчас, знать правду, раз в силу этих обстоятельств оказался на нашей яхте.
- Я весь во внимании, Дэниел - произнес я. И стал слушать, молча, молодого передо мной парня.
- Ну, во-первых - произнес Дэниел - Эта наша, теперь яхта.
Он, немного помялся. Глядя на критически смотрящую и молчащую, на него осуждающе Джейн.
Я тоже, посмотрел на Джейн, астоматом, и снвоа перевел взгляд на Дэниела.
- Наша Арабелла числиться в угоне - Дэниел продолжил - Да, ты не ослышался, Владимир. Именно в угоне.
Он смотрел на меня с каким-то стеснительным и неудобным выражением лица. И произнес - Мы угнали ее. Угнали вдвоем. И не исключено, нас ищут. И ищут эту яхту. Так, что высадить мы тебя в каком-либо подходящем порту не сможем, и это точно. Да, и на судно, какое-нибудь тоже. Те сообщат об этой яхте морской полиции.
- А, этого вам, конечно не нужно, как я понимаю - вставил я в разговор Дэниела.
- Да, не нужно! - уже с недовольным возмущенным, видом, вмешалась в наш разговор Джейн. Поставив недопитый бокал с вином на столик - Это наше только плавание, и только лишь! А, тут вы, в море. И все нам попутали!
- Попутал? - я в ответ спросил - Что попутал?
- Подожди, Джейн - снова произнес, затыкая сестренку Дэниел, тоже, поставив стакан с Текилой на стол - Я все сейчас объясню, и расскажу, что надо и не надо. Только не мешай, Джейн. Я вижу, ты недовольна всем, что теперь происходит, но, он нам нужен и мы должны ему все рассказать.
- Ладно, молчу! - сказала Джейн. И отвернулась, глядя в сторону. И потягивая прелестными девичьими пухлыми, наверное, не целованными еще губками, тоже горячий, как и я шоколад. Она то и дело, рисовано поглядывала на меня искоса сверкать, не переставая заинтересованно во мне глазками.
- "Ох, уж эта, Джейн!" - я подумал, глядя, сейчас на нее - "Боже, прости, меня. Прости, за то, что я такой бабник!".
Я посматривал тоже, вскользь быстро на ее полненькие переброшенные, одна на другую, почти целиком голые, смуглые, загоревшие на океаническом солнце прелестные девичьи ножки. Прелестные ножки, торчащие из-под шелкового телесного цвета халатика. И на ее полную под тем халатиком трепещущую в глубоком дыхании грудь
