— Я его верну, когда скажешь кто такой Мерфи. Твой парень?
Покрасневшие щеки говорили сами за себя. Согласен, я не ждал, что моя сестренка останется навсегда одинокой, но она никого не воспринимала всерьёз со времён этого урода.
Она откинулась назад на спинку стула, складывая руки. — Мам.
— Кэм, верни ей телефон, — приказала она, а когда я не отреагировал, ее улыбка стала более натянутой, что было для неё не свойственно. — Мы встречали Мерфи. Он очень хороший мальчик.
Я был почти уверен, что тоже самое все говорили об этом уроде.
— Он очень милый, и мне он нравится, — быстро выставила Тереза.
Я фыркнул. — Это еще ни о чем не говорит…
— Он не Джереми, — вмешался папа. — Отдай ей телефон.
Эвери уткнулась в свою тарелку, и когда ее рука приземлилась мне на бедро, я тут же забыл об Уроде Джереми и телефоне Терезы.
Ее рука лежала у меня на бедре, так близко к тому месту, где я хотел, чтобы она оказалась, и в тот момент, думайте обо мне что хотите, мне было все равно, что это был праздничный ужин. Если она поднимет руку чуть выше… Эвери выхватила телефон из моих рук.
Чёрт возьми. — Эй, так не честно.
Она ухмыльнулась и, протянув руку за моей спиной, отдала телефон обратно Терезе. — Прости.
— Спасибо, — поблагодарила она, улыбаясь Пироженке, как будто та была спасительницей телефонов.
Я взглянул на нее очень обещающе прежде чем повернуться к Терезе. — Я хочу встретиться с этим Мерфи.
Сестра простонала, но уступила. — Хорошо. Дай мне знать когда.
Не имею понятия, что подумала Пироженка, и я знал ещё до того как тема была снова затронута, что вся эта ситуация была для неё странной. Я думал над словами папы о секретах, и сегодня была куча моментов, когда можно было рассказать, но ни один из них не казался подходящим.
Как объяснить девушке, с которой потребовались месяцы, чтобы уговорить ее на свидание, что ты избил подростка до комы? Это не та тема, которую поднимают во время ужина.
Но папа был прав. Мне нужно ей рассказать.
Я должен.
Когда в тот вечер я вышел из спальни, направляясь к Эвери, я был полон решимости поговорить с ней. Я чувствовал себя как перед матчем, когда играл в футбол, как раз перед началом, сердце опускалось куда-то между коленями и задницей.
Тихонько закрывая за собой дверь спальни, как мышь в канун Рождества, я аж подпрыгнул, когда услышал свое имя.
— Кэм, — прошептала Тереза, высовывая голову из своей двери вниз по коридору. — Найдётся минутка?
— Конечно. — Я взглянул на дверь Пироженки и заставил себя уйти от неё. — Что случилось?
