– Но тогда что означают те запугивания, к которым в последнее время стала прибегать французская администрация в Турции по отношению к Русской армии?
– Ровным счетом ничего. Там, в Турции, вероятно, есть какое-то ничтожное количество офицеров, которые устали от войны. Они не думают о политике, им хочется, чтобы поскорее кончилась эта ваша война. От них все и исходит. Поверьте, их настолько мало, что обращать внимание на их мелкий шантаж не следует. «Собака лает, а караван идет». Кажется, такая пословица есть у русских?
– У русских такой нет, – не согласился Уваров. – Скорее это азиатская.
– Не имеет значения. Но она хорошо ложится в окончание нашего разговора. Надеюсь, мы с пользой провели время: хорошо поговорили и подышали свежим воздухом.
– А сигары? Они не мешают дышать свежим воздухом?
– Ах, это? – Коттар вынул изо рта сигару, объяснил: – Это для того, чтобы немного подразнить вкусовые рецепторы, подстегнуть настроение.
– Может быть, и наш разговор вроде этой сигары: чтобы подстегнуть настроение генералу Врангелю? – глядя в глаза Коттару, с легкой улыбкой спросил Уваров.
– У вас, как и у вашего батюшки, острый ум, полковник! – похвалил Коттар. – Из вас получился бы хороший журналист.
– Об этом поговорим после войны. А сейчас: я к тому, что мне вы настроение не подстегнули. Вероятно, и я не подстегну генералу Врангелю.
– Что я могу вам еще сказать? – даже слегка обиделся Коттар. – Поворот в государственной политике – дело не одного месяца. Кроме, конечно, революций, переворотов. Смею только заверить: ни на одном высоком совещании вопрос об отношении к Русской армии пока не возникал. А на всякие слухи, извините, просто наплюйте. Они не стоят скорлупы выеденного яйца.
Потом Уваров снова бродил по знакомым и давно полюбившимся улочкам Парижа. И обдумывал состоявшийся с Коттаром разговор. Что-то в нем было недосказано. Уже существует Советская Россия, сюда, в Париж, приезжают ее представители, ведут какие-то секретные переговоры. А Коттар о них – ни слова, словно мир застыл сразу же после ухода Врангеля из России. Как будто после образования нового огромного государства – Советской России – в политике Франции никаких изменений не произошло. Коттар почему-то вычеркнул это из своей памяти.
Конечно же Коттар врал. Точнее, он не говорил всего, что знал. Он обязан врать, потому что решения, которые сейчас обдумываются в высших правительственных кругах, еще нигде не были высказаны с трибун, не стали документами – и пока что все они являются совершенно секретными. Прав был полковник Щукин: «Врать – основная профессия правительственных чиновников». Нет, они вовсе не дураки. Точнее, не все они дураки. Но они продались мамоне и верно ему служат. И получалось так, что Уваров съездил в командировку безрезультатно: ничего нового он сообщить Петру Николаевичу не сможет.
