Мы еще не встречались с войною глаза в глаза... Но внезапно увидели развороченные пути и будто исковерканные рукой безжалостного силача рельсы, скелеты вагонов под насыпью. С нашим составом тоже могло случиться такое...
Поняв, что об этом думает каждый, Ивашов объяснил:
— А в мирной жизни? Один, как счастливый состав, проскочил к девяностому «километру», а на других фугаски в середине пути попадали: разрыв сердца, злокачественная опухоль или еще что-нибудь. Об этом нельзя задумываться. Просто бессмысленно. Вот таким образом!
Как ни странно, упоминание о страшных, по «мирных» болезнях нас успокоило: везде человека могут подстерегать неожиданные бомбежки — и заранее ждать их неразумно: это ничего не предотвратит, не изменит. Чем меньше в нору войны остается времени для бездеятельных раздумий о собственной судьбе и ее превратностях, тем лучше. Только действия спасают людей от предчувствий и страха.
Маша, угадав, что пассажиры дачного вагона все же погружаются на дно молчаливых, невеселых самопредсказаний, начала действовать. Она, разумеется, и гадать тоже умела...
— Дайте-ка я взгляну на карту вашей жизни! — говорила она.
Люди протягивали руки как бы для подаяния. Маша изучала линии, глубоко въевшиеся в ладонь или тончайшие, еле заметные. Разглядывала, как хитроумно, от истока до устья, переплетаются русла высохших рек и речушек...
Потом горестно покачивала головой:
— О-о, у вас было много сложностей!
С ней соглашались: у кого не было сложностей?
— Вы не раз болели...
Доверие к Маше росло: кто из нас избежал недугов?
— Были ссоры, окружающие не всегда понимали вас. А кого из нас всегда понимают?
— Сейчас вы хотите заглянуть в свое будущее?
Убедившись, что Маша — провидица, все затихали, внимали ей. И тогда она объявляла:
— Но линия жизни у вас прекрасная! Длиннющая линия жизни... Вы дотянете до седой старости в окружении близких!
Подвижное, как у мима, Машино лицо в этот миг выражало такую уверенность, что люди успокоение откидывались на спинки истертых скамеек и устремляли взор в полуоткрытое окно беззаботно, словно дачный вагон действительно вез их на дачу.
Маме и нам с Лялей Маша уже давно предсказала долгую и благополучную дорогу в грядущее. И только ладони Ивашова она не коснулась: не решилась положить его руку в свою.
— Вы... не цыганского происхождения? — задавали Маше привычный для нее вопрос.
— К сожалению, нет, — отвечала она.
— Не цыганка? Очень похожи. Такой цвет лица...
