Фима дело говорил. Еще несколько месяцев назад никакого сопротивления не было в помине. Так, разрозненные партизанские отряды, работающие в городе. Вольные охотники на «охваченных». Шуму много, а эффективности ноль. Тогда-то Андрей Кожухов, лидер одного из отрядов, предложил организовать военный совет. Нельзя же по подворотням до конца века бегать да «охваченных» по одному отстреливать. К тому же имелся неразрешимый этический вопрос, как относиться к «охваченным». Все ли они перестали быть людьми и заслуживают смерти. Одни высказывали радикальные взгляды, что все. Другие предостерегали: тут разобраться надо. Третьи вообще выступали против отстрела «охваченных», так как считали их больными, сродни наркоманам. Не станешь же ты, как в каком-то диком Китае, всех «охваченных» к стенке ставить. Их лечить надо, а стремиться к уничтожению первопричины.
Кожухов предложил встретиться и все обсудить. Я тогда только-только встал во главе своей команды, и из всех партизанских отрядов мой был самый маленький, а значит, и голос мой был самый слабый, с которым можно было не считаться. Совет состоялся, по его итогу было принято решение об объединении движения, организации руководящего штаба, для координации которого из числа партизан был выбран координатор, Мишка Бражников по прозвищу Шахматист, и выработке единой стратегии борьбы. Как потом выяснилось, таких координаторов было как минимум трое. Они знали друг друга в лицо. Каждому подчинялись определенные группы повстанцев, но вот рядовые сопротивленцы о существовании других групп не знали. Это было сделано в целях безопасности. В случае, если накроют одну ветку сопротивления, другие продолжат борьбу.
Как недавно и в то же время давно это было. И вот сейчас «охваченные» стали наносить удары, и цель их — развалить единое повстанческое движение. Так я видел эту ситуацию, и это мне не нравилось.
— На днях должно состояться совещание командиров отрядов по сложившейся обстановке. На меня давят, требуют, чтобы я в кратчайшие сроки изобрел вакцину от нейрофона, но пока что мы дальше первичных обследований не продвинулись, — произнес Лекарь.
— Вы хоть знаете, что это за дрянь?
— Нет. Есть версии, но ни одна не получила фактического подтверждения. Так что ставим опыты и ломаем головы, — сказал Лекарь.
— Честно скажи, Светку избавить от этой дряни сможешь? — спросил я.
— Попробую. Но вряд ли. Если все так, как ты описываешь, то процесс зашел слишком далеко.
