До отделения майора Щеглова мы доехали без проблем. Даниил Дмитриевич встречал нас на ступеньках по полной форме, в фуражке, руки уткнул в бока, лицо багровое, глаза навыкате. Он явно был не в духе. Егоров выволок за воротник Кормчего из машины и подтолкнул в сторону крыльца. Щеглов бросил на него беглый взгляд и кивнул в сторону отделения. Егоров понял приказ без слов и поволок задержанного в камеру до дальнейших распоряжений.
— Слышь, Корнев, ты чего такое творишь? Ваши операции — это ваши операции! Я в них не лезу. Вы ко мне не лезете. Обводный не наша земля. Ты думаешь, нас по головке погладят за такое самоуправство. Я уже с погонами прощаюсь. Влезли на чужую территорию, забрали всех и уехали. Никакого официального оформления. Ничего. Мы тебе не бандиты с большой дороги. Мы по Уголовному кодексу работать должны.
— Не кипятись, Дмитрия. Все образуется.
— Что значит не кипятись? Да я с ребятами на десять лет себе наработал в красной зоне. А ты мне говоришь, не кипятись, — возмутился Щеглов.
— Мы большую рыбу взяли. Через этого человечка в Питер нелегальные стволы шли, из которых потом на улицах народ вялили. Так что ты нам еще спасибо сказать должен. За вас работу делаем, — внаглую заявил я.
От такого нахальства Щеглов потерял дар речи.
— Мы воспользуемся одной из твоих камер. Нам по душам поговорить надо. А ты пока прикрой нас.
— Ты вообще понимаешь, что ты в розыске?
— Не я. А кто-то очень похожий на меня. В ориентировке же не написаны мои ФИО? — возразил я.
— Нет. Но…
— Вот и никаких но. Туг вопрос серьезный. Нам нужно с ним парой слов перекинуться, чтобы понять, что с этим Кузнецом делать. А потом мы тебя покинем и его с собой заберем.
— А как мне из той каши, что ты заварил, выкручиваться? — спросил Щеглов.
— Дмитрия, а не придется выкручиваться. Хозяин «охваченных» замнет дело. Оно не пойдет по официальным каналам. Все сделают вид, что ничего не было. Так что ты не парься по этому поводу, — посоветовал я.
— Успокоил, твою мать. Горский, проводи товарища в камеру к задержанному, — приказал он.
Молодой парень с сержантскими погонами и густыми усами вытянулся как струнка и козырнул, принимая приказ.
Я последовал за сержантом Горским.
Олег Кормчий дожидался меня в допросной комнате. Выглядел он растерянным и напуганным. Не осталось и следа высокомерия, которое он источал в своем кабинете. Он сидел за столом, как человек, смирившийся со смертным приговором и ждущий, когда же его приведут в исполнение. При моем появлении он поднял глаза и несколько оживился.
