последнее время продажа шла ой как из рук вон плохо.
Теперь же дела у Вавилы пошли в гору так быстро, что он даже не успевал денежки считать. Распродажа товара Зоряночкой шла очень успешно, чему Вавила был до чрезвычайности доволен. Через неделю её уже знал и полюбил весь город за доброту, отзывчивость и красоту необыкновенную.
А ещё, для пущего заработка, хозяин заставил Зоряночку петь и играть на скрипке, которую ей подарил когда-то в цыганском таборе Шаро Баро, обучив игре на ней. Поэтому в свободное от распродажи и домашних работ время девушка шла на городскую площадь, где своей игрой и пением собирала вокруг себя почти всё население города. От её звонкого, небесного голосочка на подоконниках городских квартир и в палисадниках распускались цветы, а на звучание скрипки сбегалась и слеталась вся городская живность.
Только Балдадур да Вереда не рады такому обстоятельству. Уж больно завистливыми оказались и никак не могли смириться с мыслью: как это так, что какой-то там замухрышке столько чести да внимания оказывается.
– А чем мы хуже? – оба жаловались отцу. – Подумаешь! Какая-то там Зорянка-содержанка, а всё туда же. Почему нас никто не любит, а ей такая честь? И почему до сих пор она в цыганских нарядах ходит? Она же наша прислуга. Вот пусть и одевается соответственно своему положению.
Вереда выкидывает изумрудный камушек от перстенька Зоряночки
Следуя наговорам и наветам своих детей, Вавила обрядил Зоряночку в холопские одежды. Но и это не помогло: народ пуще прежнего полюбил девушку за её великотерпение и добрый нрав. Когда же шла она по городской мостовой, стуча по ней своими деревянными башмачками, окна всех домов приветливо распахивались настежь. Длинное, поношенное, с чужого плеча платьице её, множество раз стиранное и залатанное, приобретало вдруг неописуемо привлекательный вид, приковывая к себе внимание прохожих, особенно – молодых парней.
Однажды, когда Зоряночка, стоя у раскрытого окошка, коротала время, в каморку к ней явилась Вереда и стала расспрашивать, мол, откуда она, кто её родители и, вообще, чем она занималась все пятнадцать лет. Ничего не утаивая, Зоряночка поведала ей о своём прошлом, по доброте души своей рассказав и историю, приключившуюся с ней во сне: о Старце, о добром молодце на Серебряной Птице и, конечно же, о шкатулке.
– А где она эта твоя шкатулка? – полюбопытствовала Вереда.
– Да вот же она! – сказала Зоряночка, вынимая её из-под подушки на лежанке.
