Бэк Гроу крепко сжала губы, гнала из лёгких через ноздри последний воздух, ведь просто задержать дыхание нельзя, — щетинки проникнут внутрь тела, двигаемые не ощущаемыми кожей микротечениями атмосферы. Не дышать Бэк Гроу смогла бы минут десять, при этом не лежать или сидеть, — бежать, стрелять, драться, сносить головы врагам и размазывать их тела по стенам и полу, да ещё по своей одежде. Но вот выдыхать воздух, не прекращая ни на секунду…
Когда завитки кровавого тумана полезли наружу из ноздрей, — лёгкие сжались до размеров кулаков, стенки слиплись, лопались лёгочные пузырьки, из которых Гроу требовала кислород, что весь уже вышел, — Шейруп отвёл руку, вернулся к креслу, паука посадил на стол. Гроу могла бы выдыхать ещё и ещё, правда из носа шла бы кровь, а не воздух. Теперь же она резко отступила в сторону, выходя из облака ядовитых частиц, со всхлипом втянула воздух. Лёгкие раздались в стороны, разлипая стенки, обжигаемые потоком воздуха.
Шейруп довольно устроился в кресле. Смотрел насмешливо, как Гроу с жадностью ловит воздух ртом, пытаясь восстановить дыхание.
— Тебе лучше поспешить. Над заданием работают двадцать лучших агентов, — проговорил глава Разведки. — Даже в операцию по захвату преступников надо внести элемент соревнования, — сердечно добавил он, мило улыбнулся.
Гроу с трудом разбирала слова, в ушах грохотало. Стук в дверь она приняла за приливы крови в ушах, и разобралась в ошибке лишь когда спустя положенные пять секунд дверь отворилась на ладонь. Щель заслоняла спина дежурного офицера, — не заглянул в кабинет сам, и берёг от случайных взглядов. Всё согласно заведённым правилам — мало ли что может происходить в кабинете главного разведчика…
— Учёные сообщили — пора приступать, — раздался голос военного, и дверь закрылась.
Шейруп поднялся, по пути к выходу ссадил обласканного паука на стол.
— Не правда ли, мохноножки очень миленькие? — сказал на прощание Бэк Гроу, провожающей его злым взглядом исподлобья.
Бэк Гроу осталась одна в самой потаённой комнате Разведки. Всё ещё выправляла дыхание, в груди каждый вздох отзывался острой болью. Почуяв на губах мокрое, — облизнула. Мокрое и солёное… Это тонкие ниточки крови стекают из ноздрей.
Гроу вытерла рукавом, — теперь красные разводы на оранжевом. Впервые на комбинезоне её кровь, не вражья. Хотела повернуться уже, идти прочь, но…
Тёмный комок, до этого неподвижно лежавший на столе, побежал к краю. Быстро перебирал ножками, оставляя позади серебристый след из потерянных щетинок.
