Москва
Кремль
Начало июля 1944 года
Здесь было пусто, как в музее, и громкий стук ее сапог по мраморным плитам пола отражался эхом от сводов восемнадцатого века. Наверное, каждый день поздно вечером плиты полировали, а также вытирали пыль с картин и статуй давно исчезнувших богов. Здесь все по-прежнему говорило о царях и великих князьях, но не о большевиках. Наконец ее провели в зал совещаний; войдя, она застала там трех высокопоставленных офицеров госбезопасности, сидящих в напряженном внимании рядом с мужчиной в штатском, который держался с небрежной уверенностью великого князя в окружении чистильщиков конюшен.
— Крылов. — Встав, мужчина в штатском кивнул, но руку не протянул и вообще никак не приветствовал гостью.
Сама по себе эта фамилия уже говорила о многом. Крылова называли правой рукой Сталина, а в некоторых кругах — и его стальным кулаком. Крылов отправлялся туда, где возникали неприятности. Проницательный, привлекательный внешне, обладающий жестоким обаянием и железной волей, он решал любые проблемы, будь то снижение темпов производства стрелкового оружия или усмирение строптивого офицера в Прибалтике. Этот человек славился тем, что доводил до конца любое дело, за которое брался.
Но Мила подумала: «С чего это такая большая шишка заинтересовалась тем, что случилось под Курском?»
— Товарищ снайпер, — начал Крылов, — из доклада врачей следует, что с вашей ногой все в порядке. Вижу, вы несколько месяцев прекрасно поработали в разведке при штабе генерала Зуйкова, поправляясь после ранения. Он лестно отзывался о том, как вы героически выполняли в Сталинграде свой долг. И он опять просил произвести вас в лейтенанты.
— Товарищ генерал слишком добр ко мне, — пробормотала Петрова.
— У него есть на то все основания. В конце концов, на вашем счету несколько десятков убитых врагов. Товарищ снайпер, вы можете назвать точное их количество?
— Никак нет. Я не веду счет.
В донесениях говорится, что вы уничтожили уже больше сотни фашистов. Я думал, что такая спортсменка, как вы, привыкшая к соперничеству, — Мила играла в теннис, завоевывала призы, но это было тысячу лет назад, — должна состязаться с другими снайперами.
— Я убиваю людей, — возразила Петрова. — Это не доставляет мне радости. Я занимаюсь этим, потому что так нужно моей Родине, потому что так нужно нашему вождю, и, самое главное, потому, что когда я вижу в прицел упавшего фашиста, я знаю, что он не убьет того парня, которого я утром видела в очереди к полевой кухне.
