— Я бы согласилась побывать в этом доме, — таинственно заявила она, — но боюсь знаменитостей. С ними разговаривать в конфуз попадёшь.
— Не попадёшь, — убедительно заявил он, — они все лопочут на своих языках.
— Тогда начну досконально английский изучать. Одну фразу я уже выучила, которая не даст мне с голоду умереть.
Alms for the poor woman one pound of food? — Без запинки произнесла она.
Он с трудом сдержал себя, чтобы не засмеяться и, взяв её под локоть, потянул на кухню.
Он понял, что она сказала и громко рассмеялся.
— Ты разобрал сейчас, что тебе иностранка сказала? — спросила она.
— Да конечно, — перестал он смеяться. — Женщина попросила у меня, чтобы я ей фунт подал, чтобы она с голоду не окочурилась. А какой именно фунт не пояснила. Толи фунт орехов, толи фунт куриного помёта, или фунт стерлингов. И произношение у тебя было не ахти. Похоже на мордовское — рязанское. И ты что в Англию собираешься ехать в качестве нищей? Там своих девать, наверное, некуда.
У неё на узком лбу пробились капельки пота, а кожа на худых щеках побледнела. Это было выражение её недовольства, о котором он ещё пока не знал.
— У меня такое ощущение сейчас, будто ты меня отстегал по щекам, Тебе не понравилось моё произношение, и картину забраковал. А она всем понравилась, кому я её показывала.
— Пошли за стол, об искусстве позже поговорим, — сказал он ей.
В прихожей он заметил стопу оригинальных коробок.
— А это что у тебя, — поинтересовался Платон.
— Сковородки, — мой дополнительный паёк. Вбухиваю их от фирмы по всему городу. Клиентам такую пургу про них несу, что они сходу у меня их разбирают. А действительно ли они чудодейственные не знаю. Но твёрдых двести рублей с каждой сковороды я имею.
— Не боишься? — спросил он.
— А чего бояться?
— Что кто ни — будь, тебе этой сковородой по голове пригладит.
— Я знакомым не продаю, предлагаю их по организациям. У самой — то у меня старая чугунка стоит, от матери досталась. На эту прелесть денег всё не хватает.
На кухне Платон стал серьёзен. Горы немытой посуды и почерневшие кастрюли на плите моментально испортили ему настроение. А на мутное окно с обильными подтёками, вообще противно было смотреть. С неопрятной женщиной идти на сближение ему, почему-то уже не очень хотелось.
Она заметила его неодобрительный взгляд на состояние кухни.
— Не обращай внимания на бардак, — оправдывалась она, — со вчерашнего вечера посуду помыть некогда.
— Садись, — поставила она ему табурет с меховой накидкой. — А я сейчас быстро затолкаю ненужные нам продукты в холодильник и мы с тобой гульнём на полную катушку.
