— О, как хорошо, что это вы. Я звоню из дома престарелых. Я так рада, что вы дома. Я боялась, что вы еще не вернулись.
— Мы только что вошли. Я думала вам позвонить, но у меня не было сил.
— Я звоню не вовремя?
— Все нормально, не волнуйтесь. Что случилось?
— Ничего. В этом все дело. Извините за назойливость, но я очень переживаю. Мама пропала восемь часов назад, и никакого следа. Клайд предлагает, чтобы мы вышли и обследовали окрестности сами.
— Умная мысль. Вам нужна помощь, чтобы стучаться в двери?
В эту секунду мое переживание за Агнес перевесило беспокойство о собственной безопасности.
— Спасибо. Мы будем очень благодарны. Чем дольше мамы нет, тем больше я пугаюсь. Кто-то должен был ее видеть.
— Хорошо бы так. Когда я вам буду нужна?
— Поскорее, если сможете. Клайд звонил с работы и сейчас едет сюда. Если это не слишком трудно…
Она дала мне адрес.
— Скоро буду, — сказала я и повесила трубку. Я позвонила в офис лейтенанта Долана и просила передать Дицу, чтобы встретил меня в доме престарелых. Сделав это, я осторожно спустилась по лестнице. Я жаждала деятельности. Все мое тело болело после аварии, суставы как будто заржавели. От некоторых движений шею пронзала такая боль, что я тихонько стонала: О, о, о. Я надеялась, что таблетка начнет работать как можно скорее.
Я нашла куртку и сумку, убедилась, что пистолет у меня с собой и направилась к дверям, высматривая ключи от машины в кожаном мешочке. Черт возьми, куда они подевались?
Я остановилась, сбитая с толку. Потом вспомнила. Я осталась без транспорта. Мой «фольксваген» до сих пор в автомастерской в Браули. Ну и черт с ним.
Я развернулась, сняла трубку и вызвала такси. В это время я уже начала усваивать некоторые предосторожности Дица. Я понимала, что мне лучше не торчать на тротуаре, открытой со всех сторон. Я ждала, стоя в ванне на первом этаже, где смогла увидеть в окно, когда подъехало такси. Во второй раз взяла сумку и куртку. Когда открылась дверь, сработала сигнализация, напугав меня так, что я едва не обмочилась.
Хлопнула задняя дверь у Генри, и он выбежал с мясным тесаком в руке. На нем были только трусы цвета морской волны, а лицо — бледное, как тесто для хлеба.
— Господи, что случилось? Ты в порядке?
— Генри, все нормально. Я нечаянно включила сигнализацию.
— Хорошо, иди в дом. Ты так меня напугала. Я как раз собирался принять душ, когда сработала эта чертова штука. Почему ты здесь? Диц сказал, что ты отдыхаешь. Ты выглядишь ужасно. Иди в постель.
