— Не могла я такого говорить! — возмутилась Прелесть. — Откуда мне знать, что у нас проводится, а что нет?
— Да черт с ним, с Ивановым! Замучили меня эти дежа вю… — пожаловался Олег. — Запутали… Нет покоя, мешает что-то…
— Это с непривычки. Скажу Лопатину, пусть отправит тебя к концу периода. В две тысячи шестьдесят пятом у Службы хорошая клиника появилась. Отдохнешь.
— Сам справлюсь.
— Тогда не хнычь. И закрывайся почаще, не перегружай мозги.
Незаметно они подошли к метро. Народу было немного, но свободных мест в вагоне не нашлось. Олег с Асей встали у дверей и одновременно посмотрели на схему. До “Урала” было восемь остановок, да еще с пересадкой.
Шорохов прижал Прелесть к себе и сквозь шубу почувствовал, что она дрожит. После улицы Ася никак не могла согреться. Олег укорил себя за то, что не навязал ей свою куртку, хотя он-то в свитере точно простудился бы, а слечь на второй день службы оказалось бы некстати.
— Придется водку пить, — обреченно произнесла Прелесть.
— В одиночку или как? — осведомился Олег.
— Я, когда напьюсь, такая дура… Только не в этом смысле, не надейся.
— Это ты не надейся. Пьяные женщины меня не привлекают.
— Что, юношеские драмы? Бедолага Шорох…
— Не умничай, ты же еще трезвая. — Олег сунул пальцы в ее рукава, так, что Асины ладошки попали в толстые рукава его куртки. Прелесть по-прежнему мерзла.
— Повезет твоей жене…
— Ты сама знаешь, какие в Службе жены. У меня пока только одна кандидатура.
— Я и говорю. Повезет мне когда-нибудь.
— Ася, ты же трезвая!
— По-моему, я это уже слышала.
— Ну вот, и тебя проклятое дежа вю одолело…
Они тихонько стукнулись лбами и засмеялись. Для вечернего метро это было так банально, что подросток, оторвавшийся от книги и засмотревшийся на румяную с мороза Прелесть, зевнул и вернулся к чтению. На странице сто шестьдесят восемь было описано, как герой отправился в прошлое, чтобы изменить свою жизнь, и по сравнению с реальной жизнью, которую, как догадывался подросток, изменить вряд ли возможно, это было гораздо интересней.
* * *
Василий Вениаминович опаздывал. Олег сидел в кабинете один, барабанил по столу, шлялся из угла в угол. Попробовал выйти на улицу покурить, но мороз все не утихал, и больше трех затяжек Шорохов не выдержал — защипало нос.
Аси тоже не было. В бункер они поехали по отдельности, но с утра Олег ее видел и отметил, что напарница не заболела. Помогла, не иначе, вчерашняя водка.
Пили по-дружески, без всяких, “Поприставать” Шорохову и в голову не пришло, не то было настроение. Да и Прелесть вечером чувствовала себя неважно. Просто болтали: она в одежде забралась на кровать и укрылась одеялом, он качался на расшатанном стуле. Ася рассказывала о себе: о том, как люди становятся сначала близкими-близкими, такими, что и сердце одно на двоих, и общая кровь, — а потом вдруг такими далекими-далекими…
