Вот теперь начинается самое сложное. Кладу тело удобнее и начинаю аккуратно плести плетения. Сначала оболочку для Кашуит, вплетаю туда резерв для памяти. Сверяюсь постоянно со схемой боясь напортачить. Не знаю, сколько прошло времени, как закончила и от напряжения вся взмокла.
Потом активировав камушек, выпустила на свободу золотой сгусток, взяла его в захват своей силой, не давая войти в меня. Хотя уже чувствовала, как он желал этого, извращенец. Усмехнулась, смотря как от общения с моей тьмой, меняется на зеленый цвет. Аккуратно подношу к телу и обустраиваю нового жильца. Закрепляю именем, его собственным и с большим скрипом. Потому что оказывается, Рунихера обозначает — умирающей во имя! Это же надо же! Но придумывать новое все же не стала, хотя очень хотелось.
Как только закончила, тяжело выдохнула, смахнув пот со лба и выключая вспомогательные руны. Со стены сначала мне захлопал Денис, а потом подхватили и остальные наблюдающие.
— Молодец! Первый раз и отлично справился!
— Спасибо, — натужно улыбнулась, вдруг понимая, как хочу пить. Присела на краешек постамента и погладила по шерсти тяжело дышавшего Руна. Он открыл глаза, приподнялся и чуть не упал. Изумленно себя, оглядывая, а потом и меня. Сел и стал разглядывать свои передние лапы.
— Ты… — осекся, да я ему дала свободы столько, насколько это, возможно, только оставила энергетическую подпитку. Потому-то и заморачивалась с плетениями, могла бы одной своей силой вселить, просто, эффектно, но никакой свободы воли. Слепое обожание. Хоть он и живой, она ему подпитка все-таки нужнее чем еда.
— А ты что хотел? — Скрестила на груди руки, — это моя такая месть за такую нелепую смерть! Теперь можно будет оттергать спокойно за хвост!
Поднял на меня свои красивые голубые глаза-озера и я на секунду забыла как дышать. Такой красивый! От коричневого очерченного черным носика до белоснежного кончика хвоста. Вот как начинка меняет обертку. Схватила, не стесняясь, стала тискать, прижав к груди и запустив пальцы в шерсть. Рун заурчал, совершенно не сопротивляясь такому к себе обращению. Натискавшись, посадила его обратно напротив.
— Ну, а теперь рассказывай обо всем! Как тебя так угораздило?
Он забил хвостом, отвел глаза.
— Саш, я… — осекся, занервничал. — Я этот момент не очень хорошо помню, что-то с моей памятью… — Зажмурился, а потом опять посмотрел мне в глаза. — То, что связанно со службой практически не помню, так в общих чертах.
