От жизни
вольной, молодой.
И рана старая
проснётся,
Разбуженная:
«Браво!», «Бисс!»
В который раз
души коснётся
Печная сажа
закулис.
И сердце рвётся
прыгнуть с кручи.
И криком боли
сводит рот.
Жемчужину –
в навозной куче
Всю жизнь ищу
как Дон Кихот.
Об острые углы
манежа
Изранена
моя судьба.
Теперь
ты снишься мне
всё реже,
Но не исчезнешь
навсегда.
Страна –
иудиных лобзаний,
Отчизна –
умниц и невежд,
Мой Храм
отравленных желаний,
Мой Крест –
несбывшихся надежд…
«Чем чаще по жизни гремели литавры…»
Чем чаще по жизни гремели литавры,
Тем слаще вкушал с вожделенной тоской
Неслышную музыку Троицкой Лавры,
В мечтах отрекаясь от жизни мирской…
«Провал давно небритых щёк…»
Провал давно небритых щёк
Разбитым зеркалом пугает.
Дух стеариновый витает,
Сентябрь свечою оплывает
И я, наверно, жив ещё…
Я жив пока. Я жив. Пока…
Хоть трепетна строка
И рвётся мысль сердечную струной,
И голос призрачный зовёт издалека,
Саднит душа покинутой страной,
И спорит ночь с ущербною луной.
Я «вечный жид» с российскою судьбой.
Изгнанник родины, воронежских окраин.
Мне имя – Авель, брат мой – Каин.
Кинжал отточен и направлен.
Мой век предательством отравлен,
Краплёной картой козырной.
«Висит портрет в остывшем доме…»
Висит портрет в остывшем доме.
Печальной рамкой очерчён.
И брат стоит в дверном проёме,
Припав на левое плечо…
«Река Москва несёт мою печаль…»
Река Москва несёт мою печаль
Вдоль Лужников, в неведомые дали.
Любви ушедшей бесконечно жаль,
Которую цыганки нагадали.
Кружатся листья жёлтым вороньём
На пепелище призрачного счастья,
Спалённого безжалостным враньём,
Остывшего от холода ненастья.
Бегут тропинки с Воробьёвых гор
На набережную, к осени в объятья.
Судьба сплела причудливый узор
Тернового венца, но без распятья.
Нескучный сад листвою опадёт,
Засыпав тропы с тайными грехами.
Завьюжит… Сердце остудив. И всё пройдёт.
Уймётся боль. И обрастёт стихами…
«Дождь зарядил на сорок сороков…»
Дождь зарядил на сорок сороков…
И свечи не горят у аналоя.
Мне нет спасенья, – места нет у Ноя.
Не видно дна и дальних берегов.
Из осени не виден Арарат.
И голубь не является с оливой.
Истлел билет, по номеру счастливый,
Тобой подаренный мне много лет назад.
Объятий пылких вечное вино.
Жизнь весела в Содоме и Гоморре.
До срока будет по колено море,
Пока с небес не явится оно.
