Совершение указанного перехода (определяющего, как нетрудно догадаться, основное содержание второго тома) позволяет изобразить общественную модернизацию как рационализацию жизненного мира — диалектический процесс, имеющий в качестве своей “теневой” стороны обособление функционально организованных областей действия от коммуникативной связности жизненного мира. Эта теневая сторона концептуализируется Хабермасом как (системно-функциональное) овещнение (коммуникативного) социального и обозначается как “капиталистическая модернизация”, и именно ей вменяются в вину социальные патологии развитых обществ. Важно подчеркнуть, что термин “капиталистическая” используется Хабермасом сугубо методологически и явно расширительно: от Марксового капитализма здесь остается лишь реификация, переосмысленная в понятийной перспективе коммуникативного действия. Модернизация является капиталистической в той мере, в какой интеграция общества в силу возрастания его сложности осуществляется независимо от коммуникативного достижения согласия между действующими лицами.
Отсюда понятен основной критический тезис, вытекающий из Хабермасовой концепции общественной модернизации (и из всего иерархического комплекса теории коммуникативного действия): о колонизации жизненного мира императивами системной интеграции общества. Системная сложность, воплощенная в рыночной экономике и бюрократическом государственном аппарате, не только разлагает традиционные формы жизни, но и вторгается наподобие слепых сил природы в коммуникативные структуры рационализированных жизненных миров[11]. Они вторгаются в те сферы, специфические задачи которых не могут быть решены, если они утрачивают связь с коммуникативным действием: речь идет о задачах воспроизводства культурного предания, социальной интеграции посредством норм и ценностей и воспитания подрастающего поколения. Давление консюмеризма и администрирования ставит под вопрос воспроизводство символических структур жизненного мира; в современных обществах борьбу классов сменяет “борьба” системы и жизненного мира.
И в заключительной главе второго тома “Задачи критической теории общества” Хабермас обосновывает эмпирическую релевантность тезиса о колонизации. В развитых обществах Запада в последние десять-двадцать лет получили развитие конфликты, которые существенно отличаются от привычного конфликта распределения: они рождаются уже не в области материального воспроизводства, уже не канализируются политическими партиями и профсоюзами и не умиротворяются посредством компромисса социального государства. Они возникают в областях культурного воспроизводства, социальной интеграции и социализации и развертываются в до-институциональных формах протеста. Отсюда вытекает переход от “старой” политики, связанной с проблемами распределения материальных благ, к “новой” политике, связанной с вопросами прав человека, включенности и индивидуальной самореализации. Соотносясь с тематическим спектром прежней критической теории, Хабермас указывает области эмпирического приложения теории коммуникативного действия: изучение форм интеграции пост-либеральных обществ, социализации в семье и формирование личности, масс-медиа и массовой культуры и новых потенциалов протеста.
