Лысый снова отправился на кухню.
Таблетка упала в бокал и почему-то начала шипеть, как аспирин. Ужасающе громко! Генриетте казалось, что треск, с которым лопаются пузырьки, слышно даже лысому на кухне. При этом ужасная таблетка вдобавок никак не тонула, а предательски крутилась на поверхности… «Ее бы ложечкой чайной размешать…» — чуть не плача, думала Геня. Но ложечки, увы, у нематерой клофелинщицы под рукой не было. Ни чайной, ни столовой…
В общем, Генриетта трижды простилась с жизнью за то время, пока проклятый белый кружок наконец растворился.
Но, видно, все и правда шло уже само собой… Когда лысый вернулся к столу, поверхность вина в его бокале была безмятежно тиха. Никаких предательских пузырьков.
Героиня той познавательной телепередачи — Генриетта вынуждена была отдать ей должное, — по всей видимости, была настоящим профессионалом в своем деле — лысый спал как ребенок. Легко и безмятежно.
«Лучше бы эта Хованская держала открытой входную дверь, а не окно…» — с ужасом думала, стоя в лоджии, Генриетта, заглядывая вниз.
Двенадцатый!
В любом случае, чтобы попасть в соседнюю лоджию, ей следовало встать на ограждение.
Геня принесла из комнаты стул…
Лысый продолжал мирно спать, сладко посапывая, согласно рецепту опытной клофелинщицы.
Геня встала на стул. Потом на ограждение…
В общем это оказалось нетрудно… Но очень-очень страшно.
В таких случаях, говорят, главное — не смотреть вниз… Так истошно кричат герои всех приключенческих фильмов, болтаясь, как правило, под окном небоскреба: «Только не смотри вниз, только не смотри вниз!»
Разумеется, Генриетта посмотрела.
В общем, ничего не случилось.
Очевидно, это означало, что у Генриетты очень хороший вестибулярный аппарат.
Просто было очень красиво… Черно-синее небо и пульсирующие разноцветными огоньками автомобилей улицы и магистрали.
И вроде бы высота, на которую она сейчас приподнялась над землей, встав на стул, а потом на ограждение, была невелика… К двенадцати этажам — еще всего-то добавилось… ну, плюс метр.
Но ощущение было уже не то, что прежде, когда она смотрела на землю из лоджии. А как будто немного кружишься — и летишь над городом! Прямо не Генриетта, а Маргарита какая-то…
Пыхтя и держась за перегородку, Генриетта спустилась в соседнюю лоджию… Так же пыхтя, спрыгнула на пол. Все-таки, извините, восемьдесят четыре килограмма, приятная полнота… и абсолютное пожизненное презрение ко всякого рода шейпингам и тренингам. В этом смысле Генриетта была преданной последовательницей сэра Уинстона Черчилля, который, как известно, любил повторять: «И главное — никакой физкультуры!»
