Осталось тире. Без даты.
Вот так оно все и было, разумеется. Возможно, с кем-то из родственников Роппа, его предков… А сам Борис Эдуардович Ропп попросту мистифицировал простодушную и суеверную соседку тетю Маню — впечатление хотел произвести. Шутил, в конце концов!
«Шуточки, однако…» Уже порядком уставшая от блужданий, Светлова несколько затравленно огляделась по сторонам…
Темнело… На кладбище было пустынно и очень тихо.
Ну да… так и полагается… так и говорят: «Тихо, как на кладбище».
Ну, полагается или нет, а тишину эту явственно нарушал уже знакомый звук…
Щелк… хруст…
Ветка надломленная на ветру похрустывает?
Почему-то Светлова решила далее не продолжать поиски. Озираясь по сторонам и все более убыстряя шаг, она заспешила на выход — к кладбищенским воротам.
То ли «что-то с памятью… стало» у соседки Роппа, то ли что-то стало с черной гранитной плитой, которую ей «в общих чертах» обрисовала Светлана Дмитриевна… То ли само кладбище изменилось… И тут, наверное, «жизнь не стоит на месте» — если, конечно, уместно такое выражение… В общем, того, что Светлова искала, она не нашла.
— Вообще-то, Светлова, когда кто-то исчезает, то сначала проверяют все неопознанные тела! — неодобрительно проворчал капитан Дубовиков.
Хмурясь, он тем не менее терпеливо выслушал стенания Светловой о том, что она опять «в тупике».
— Да?
— Да! Это, я бы сказал, элементарно.
— Ну разумеется… «Элементарно, Ватсон», — вздохнула Аня. — Ну что ж… Кажется, вы правы.
— Еще бы я не прав!
— Олег Иванович, не в службу, а в дружбу… Если обнаружится некто или нечто, хоть каким-то образом напоминающее высокого худого старика, буду премного благодарна.
— Нечто? Столь малы надежды на опознание?
— Очевидно. Если исходить из вашего предположения, что старика убрали, то… Ведь прошло уже немало времени! К тому же, если мы ищем труп… Я думаю, что преступник постарался сделать все, чтобы опознание не состоялось.
— Возможно.
— Хотя, честно говоря, я не верю, что Ропп обнаружится таким вот образом.
— Не верите?
— Нет. Видите ли, капитан…
И Светлова — кратенько — изложила овладевшую ею с некоторых пор и высказанную Генриеттой «мысль».
— Так, значит, Ропп… ты думаешь? — озадаченно потер затылок капитан Дубовиков. — Как бы… это?
— Ну вроде того… Нет ему, понимаете, капитан, видно, покоя, вот он и другим покоя не дает. Является, предсказывает всякие грядущие напасти и гадости.
— Понятно. Ну, ему видней, конечно. Если он, как вы утверждаете, столько на свете пожил. Привидение, стало быть?
