— Слушай, Кевин, ты не заметил что еще кто-то сидит у Эндрью на хвосте?
— Это Маттсон. Я узнал его. Ну и что?
— Я думал, он давно уволился.
— Так оно и есть. Но предполагаю, что старина Халт решил подстраховаться.
— Наверно, ты прав. Интересно, почему нам не сказали об этом?
— Да вся эта операция достаточно непонятна. Похоже, что никто никому ничего не говорит. Можешь осведомиться у Эллиота.
— «Осведомиться у Эллиота»… С таким же успехом я могу обращаться к памятнику Линкольна.
Прошло несколько минут.
— Может, поговорим с Маттсоном?
— А приказ: никаких контактов? Ни с кем. У него наверняка такой же приказ, и он может, не моргнув глазом, заложить нас. Он же подонок, ты знаешь.
О'Мейли первым увидел, как Марк выскочил из дома в полуодетом виде. Прямо как на пожар, подумал О'Мейли. Если Марк его увидит, он поймет, что О'Мейли из ФБР. Марк остановился у таксофона, а его «тень» скрылась в подворотне, делая все те же тщетные попытки согреться. Тень была благодарна судьбе за то, что оказалась за кирпичной стеной, которая хоть немного защищала ее. Марк набрал личный номер Директора в Бюро.
— Юлиус?
— Немедленно сюда.
Голос звучал не очень дружелюбно. То ли он вернулся от президента с какой-то новой важной информацией, то ли после обеда у него случилось несварение желудка.
Ему хватило нескольких минут, чтобы добраться до места. Движение почти замерло, улицы опустели, и он летел по «зеленой волне», которую ему обеспечивала новая автоматическая система управления светофорами.
Марк поставил машину в подземный гараж ФБР, и тут же рядом с ним оказался безликий человек, тот, который обычно ждал его. Спит ли он когда-нибудь? На лифте они поднялись на седьмой этаж. Безликий человек провел его в кабинет Директора. Интересно, что у него за хобби, подумал Марк. Скорее всего он завсегдатай Национального Театра для глухих.
— Мистер Эндрью, сэр.
Директор с ним не поздоровался. Он был по-прежнему в вечернем костюме и выглядел мрачнее тучи.
— Садитесь, Эндрью.
Снова Эндрью, подумал Марк и почувствовал, что голос Директора пугает его больше, чем все опасности последних дней.
— Вы скомпрометировали нас, — сказал Директор. Марк слышал только стук своего сердца. Он не мог сосчитать пульса, но он был не менее ста двадцати. Тайсон чуть повысил голос. — Сколько сенаторов осталось у вас, Эндрью?
— Семь, сэр.
— И среди них тот, чья фамилия Декстер… Не так ли?
Марк побледнел.
— Диплом Йеля, а вы наивны, как бойскаут. Когда мы впервые увидели вас с доктором Элизабет Декстер, мы с нашей наивностью, зная, что третьего марта она была дежурным врачом в больнице Вудро Вильсона, мы, с нашей наивностью, — он еще более подчеркнуто произнес эти слова, — решили, что вы напали на какой-то след, а теперь мы выяснили, что она не только дочь одного из семи сенаторов, подозреваемых в попытке убийства президента, но еще и ваша любовница!
