— Дрон, ты бы осторожней с коксом. Смотри, затянет.
— Баловство всё это. Так, повыпендриваться перед тобой захотелось. Да понимаю я, не бери в голову, я ещё не совсем с ума сошёл. Так, стресс пытаюсь снять. На работе сумасшедший дом, домой придёшь не лучше.
— Послушай, так это правда, что в городе девочки пропадают. Или Наташины бредни?
— Да, знаю я её бредни. Понимаешь, она очень больна. Ты много не знаешь.
— Откуда же мне знать? Расскажи.
— А по поводу девочек. Ерунда.
— Ну, какая ерунда. Лера вот пропала.
— Не переживай, найдётся твоя Лерка.
— А что с Наташей?
— Когда я вернулся из Греции, мне предложили работу тогда ещё в ГАИ.
— Что, палочка и правда оказалась волшебной, так в России говорят? — ухмыльнувшись, сказал Валерий.
— Тогда в основном я стоял на посту при въезде в город. У нас работа сам понимаешь, специфическая. Ты прав, умей хорошо полосатой палкой работать, заработаешь. Хватало. Дальнобой разный, штрафники. После «отстёжки» начальству хватало и мне и начальнику. Но главная подработка — сопровождение нерастаможенного товара. Ну, тряпки разные, от одного отстойника, до другого проведёшь и бабки немалые в кармане.
— Это как?
— Да неважно как, важно, что деньги появились.
— Значит «Овчинка выделки стоит»?
— Стоит? Ты знаешь, сколько они имеют на этих тюках. В фуру пихали под завязку по тридцать, тридцать пять тонн. Караван из восьми — десяти машин. Объём представь реально? А покупают шмотки на таможне, по весу почти бесплатно. Ну, нам заплатят за сопровождение, водиле копейки, почти бесплатно расфасовка, глажка и толкают вещи по бутикам вашим московским, да питерским. Что ты думаешь, если бутиком назвали, то и вещи там фирменные? Это для тех, кто не в теме. А потом во время моего сопровождения одна фура пропала. Стали шустрые мальчики с меня деньги трясти. Вытрясли, что смогли, не хватило.
— Как же ты рассчитался?
— Рассчитали, по полной рассчитали. Потом убили моего сына…
— У тебя был сын? Как убили?
— И сын был. И жена нормальная была. Ты же не думаешь, что Наташа всегда такой была? — Дрон довольно долго молчал, Валерий боялся потревожить его, — убили моего мальчика.
Очередная волна с шумом подкатила к ногам мужчин, окатив их ещё не прогретой солнцем, холодной тёмной водой. Валерий отвёл застывшего, ушедшего в свои тягостные воспоминания друга, от шумно набежавшей волны.
— И тогда я решил, — продолжил, будто только что прерванный рассказ Дрон, — что больше ни одна сволочь не приблизится ни ко мне, ни к моей семье.
