Обе эти тенденции периферийны для югославской литературы и к тому же осмыслены критически, о чем свидетельствует открывающий сборник роман хорватской писательницы Дубравки Угрешич «Штефица Цвек в когтях жизни», забравший в орбиту смеха обе линии «женской прозы» — «мир-ямовскую» и «феминистскую». Примеряя на свою героиню разные роли и стили поведения, рекомендуемые женской прессой и женской беллетристикой, писательница извлекает немалый комический эффект из столкновения модных рецептов и реальной жизни. В финале, подарив своей героине женское счастье — иронический хеппи-энд в духе псевдоромантических грез, — Д. Угрешич не на шутку задается резонным для специалиста (Д. Угрешич — филолог по образованию, автор научных работ по компаративистике и русской прозе) вопросом о причинах «неизбывности мелодрамы». Вопрос этот, к которому подводится и читатель — умелой расстановкой смеховых акцентов повести, звучит весьма своевременно, если учесть, что совсем недавно, в восьмидесятые годы, одно из загребских издательств переиздало переживательные романы незабвенной Мир-Ям, то ли ориентируясь на стиль ретро, то ли удовлетворяя возросший спрос читателей, приуставших от прочно утвердившейся в книжном быту сексуальной революционности, на романтические чувства.
Самая молодая в сборнике (род. в 1949 г.), дебютировавшая лет на десять позднее (в 1971 году книгой «Малый пламень», отмеченной литературной премией и два раза переиздававшейся) других авторов в сборнике, уже завоевавших прочное место в словесности, Д. Угрешич являет в своем художественном творчестве своеобразный сплав литературной теории и практики. Сборник не случайно открывается ее романом, своего рода живописным введением в те трудности, что неизбежно возникают перед женщинами-писательницами, взявшимися за любовную тему: читатели (особенно читательницы) жаждут красивой романтической сказки — критики, чуть что, уличают в сентиментальщине. Достойный выход, пожалуй, один: высказать свое художественное мнение без искательства, вместо сказки рассказать правду, может быть горькую, но выношенную годами раздумий и наблюдений.
Именно такой путь избирают представляемые в сборнике писательницы. Разные по манере исполнения и по исследуемому жизненному материалу (временной охват сборника — 60–80-е годы), повести объединены глубиной подтекста — психологического, философского, социального. Персонажей сборника, будь то юные, только что вышедшие из детства герои сербской писательницы Грозданы Олуич (в ее повести, давшей название сборнику, любовь предстает как одна из форм духовного освоения мира) или умудренный суровым жизненным опытом литератор из «Звездной пыли» словенской писательницы Нады Габорович, измеряющий свою мирную жизнь ценностями партизанских лет, отличает равно высокое представление о любви как о высшей ступени человеческой близости, требующей огромного духовного содержания и нравственной самоотдачи. Любовь, о которой рассказывается в повестях сборника, — трудная, иногда несчастливая, чаще любовь без хеппи-энда, как в повести боснийской писательницы Анастасии-Белы Шубич «Компенсация за жизнь». Описывая сильное, но не сумевшее устоять перед жизненными обстоятельствами молодое чувство, писательница вскрывает опасность эгоизма, таящуюся даже в самой несомненной любви, и утверждает вместе с тем, что подлинная любовь не исчезает бесследно, а делает человека духовно тоньше, обогащает его внутренний мир.
