Проживает здесь и другой мастер на все руки, правда, не художник и не скульптор, но зато, подобно Эдиссону, без конца, пожалуй, даже и во сне, что-то изобретающий. Сам по себе сделал стиральную машину, радио и что-то еще и еще мастерит в своей убогой мастерской. Приготовил немало всяких патентов, которые реализовать почему-то всё еще не решается. Женат он на еврейке, чудом спасшейся из гитлеровских лагерей смерти.
Есть здесь две русских семьи, приехавшие из Китая. Главы их женаты на еврейках. Один, выучив древнееврейский язык, работает бухгалтером. Работает и его жена. Оба они образованные люди, интересуются и литературой и политикой. Будучи в Китае, муж выпустил небольшую книжку своих стихотворений, очень недурных, и, как он выражается сам, «несозвучных эпохе». Они очень гостеприимные и скромные люди.
Несколько русских семей живет здесь при советских церковных домовладениях, которые вот-вот развалятся от бремени долголетия и беспризорности. Некоторая часть русских, приехавшая сюда как паломники еще до первой мировой войны, были в первые же дни войны турецким правительством интернированы в Египет, а после окончания её некоторые из мужчин обратно не вернулись. Вернувшиеся — на родину не пожелали.
Эмигрантов последней войны, за исключением меня, как будто еще нет, если не считать около десятка женщин, вышедших замуж за польских евреев.
Как правило, все русские женщины, вышедшие замуж за китайских и русских евреев, живут прекрасно, а вышедшие замуж за польских — не все, особенно плохо тем, кто посещает православную церковь и находится в окружении родных мужа, принадлежащих к числу ортодоксальных верующих евреев.
Возможно, что есть и еще русские беженцы последнего времени, но о них пока ничего не слышно: очевидно пока не обнаруживают себя.
Есть здесь и такие русские, о которых как-то неприятно говорить, — пьяницы и босяки. Их к счастью очень немного, к тому же — я им очень благодарен за то, что они взяли советские паспорта и ведут очень большую «пропагандную работу» среди еврейского населения, хорошо их знающего. Исключение из них составляет один «порядочный» пьяница. Как-то я спросил его:
— Хочешь поехать в Советский Союз?
Он ответил:
— В Советский Союз не хочу, а в Россию… даже пешком пойду…
Б православных монастырях доживают век русские монашки: древние, сгорбленные временем. Из России они прибыли сюда еще до первой войны. Недавно в одной статье в еврейской газете было опубликовано следующее (передано своими словами): в Иерусалиме русской духовной миссией ремонтируется собор. Ремонтируют его еврейские рабочие. Как-то заходят в собор две древние восьмидесятилетние монашки: «Боже, Боже мой!», всплескивают они руками, — «До чего же мы дожили: наш святой храм нам жиды ремонтируют».
