На святой земле | страница 10
Вскоре завиднелась вдали куполообразная библейская гора Фавор, а на макушке её — окруженный деревьями католический монастырь. Здесь произошло Преображение, и часто, проезжая мимо этой горы, одиноко стоявшей от других гор в стороне, я уносился мысленно в те библейские времена, когда родился и жил Христос. В монастыре я еще не был (слишком высоко подниматься), а хотелось бы. В более свободное время договорились с Николаем всё же побывать там.
Подъезжаем к Афуле, новому городу, застроенному белыми каменными домиками, в большинстве одноэтажными, резко отличающимися друг от друга. Зелени в городе еще мало: не успела разрастись. За Афулой, в нескольких километрах, подымаемся в горы, безлесые, пустынные, словно жалующиеся на свою заброшенность.
Дорога то поднимается, то опускается вниз, и наш «тарантас» тарахтит, мчит нас вперед. Проезжаем мимо деревеньки, похожей на черкесский аул: домики напоминают сакли. Здесь со времен Абдула обосновались черкесы, не забывшие ни своего языка, ни своих обычаев. В израильско-арабской войне они героически сражались на стороне Израиля.
В ауле мы не останавливаемся, мчимся дальше. Через часа полтора спускаемся в долину, в деревню Явно, где живут, главным образом, геры, то есть русские, принявшие еврейство. Деревня выглядит по-израильски: русского в ней нет и в помине, если не считать по бокам улиц высокого бурьяна. Обычная израильская деревня с белыми одноэтажными домиками в 3–4 комнаты. Домики ее с плоскими крышами, но без труб. Долго не мог я привыкнуть к домикам без труб, — словно недостроенным. Здесь мы тоже не останавливаемся. «Тарантас» снова поднимает нас в горы, угрюмые и нелюдимые, и мчит всё дальше и дальше. Жара невыносимая.
Вскоре перед глазами открывается долина, вся утопающая в зелени садов, банановых рощ и эвкалиптов, а дальше серебристо заблестело тихое Геннисаретское озеро и река Иордан. Проезжаем каменный мост через эту священную реку, не широкую, но величавую, окаймленную по обоим берегам лесом из сосен, эвкалиптов и еще каких-то незнакомых мне деревьев. Местность эта напомнила мне вдруг заброшенный уголок на Хопре, недалеко от Дона. Берега Иордана, истоптанные бесчисленными туристами, отлоги у спусков заросли осокой и камышом.
— Ты на что так воззрился? — спросил я Николая, который пристально глядел в сторону от реки.
— Кажется, змеи, и не одна, а несколько штук, — ответил он; — Никогда не было их столько, как в этом году. Уж человек 12 умерло от укусов… И газеты предупреждали.