Мрачная атмосфера ждала его по возвращении в офис. Коллега плотно занимался своими делами, не желая досаждать ему пустыми россказнями, притворяясь, будто он один. Внутренние перипетии, бурлящие внутри Ласло, с самого утра наконец прекратились. Остатки адреналина растекались по венам, приятной дрожью в груди.
— Я очень рад, что провёл все эти годы с тобой под одной крышей, — с загадочной улыбкой произнёс Ласло.
— Что-то мало заметно, — недоверчиво ответил ему оппонент.
— Это правда. Мне приятно работать с тобой. Не держи зла. Просто сегодня я немного не в себе.
— Я заметил.
Ласло был прекрасно осведомлён в его отходчивости, и поэтому не стал добиваться скорейшего помилования, во избежание очередных надоедливых бесед, которые сейчас, пришлись бы ему не впрок.
Ещё раз неоднозначно улыбнувшись, он взгромоздился на скрипучий стул, с облезлой обивкой и на мгновение показался вполне счастливым человеком.
Чистый белый лист был памятно озаглавлен прописью: «завещание», виднелось жирным почерком вверху на незапятнанном фоне. Рука нависла над рукописью, точно судейский молоток над подставкой пред вынесением вердикта смертной казни. Что по сути своей было идеальной метафорой, применимой к дальнейшим развитиям событий.
Ласло сам приговорил себя к смерти. И привести приговор в исполнение, так же намеревался своими руками.
Обдумывая каждое слово, он с умиротворением завещал все своё имущество, а именно квартиру и все, что находилось в её стенах, своей дочери, возлагая на неё тем самым, статус единственной наследницы, которая в случае его внезапной кончины, сможет получить компенсацию по страховке, которую он так ловко состряпал и отправил в архив, предварительно сняв копию.
К моменту, когда он закончил, огромная капля пота с его лба, упала прямо на печать. Обнаружив, что весь промок от жара, пылавшего внутри, он промокнул документ рукавом рубахи, вмиг впитавшей продукт обильно выделяемый клетками, его ознобшего тела.
Ужас прокрался в чертоги его мыслей о намерениях, предстоявших воплотить. Он был напуган, но отступать не представлялось возможным. Он твёрд в своих намерениях. Иначе содеянного не исправить. Гретта не должна жить в бедности и нужде.
— С тобой все нормально? — заметив как его колотит, изъявил заботу Вергилий.
— Наверное мне лучше пойти домой. Что-то мне не хорошо, — замешкавшись ответил Ласло.
— Господи, посмотри ты побледнел и весь взмок. Может скорую вызвать?
— Нет. Не нужно скорой. Наверное просто съел что несвежее.
