— Ах ты хам! Алкоголик! Я найду на тебя управу! — без устали орала та, неуклюже передвигаясь узким проходом за стойкой к телефону.
Но Ласло были не по чем её угрозы и нарекания. Вряд ли во всем мире найдётся хоть одна вещь, способная довести его до худшего состояния, нежели то, в котором он нынче пребывал.
И вот вечерняя темнота уже вовсю воцарила над городом, хозяйничая на длинных, плохо освещённых улицах, темных переулках, и мрачных не ухоженных дворах.
Ласло шел неровными шагами по обочине дороги встречной полосой. Страху он больше не подвластен.
Проезжавший мимо транспорт то и дело издавал разящийся характерный сигнал, используемый водителями для предупреждения об опасности окружающих.
Ещё несколько жгучих глотков, и бутылка опустела ровно наполовину. Мысль свести счёты с жизнью, бросившись под первую встречную машину, казалась все более единственно верной. Да вот только смерть такая может стать довольно мучительным концом, коль силы удара не станет чтоб размозжить остатки его серого вещества по твердому асфальту, и наступит не сразу. А мучений с него было довольно. Он пресытился страданиями от собственной незначительности, от постоянных репрессий начальства, от слабоволия и неспособности что-либо изменить.
Все внутренности сплелись в одну большую отвратительную массу и его опять стошнило. На этот раз, точно под колёса, проносившегося на большой скорости автомобиля, едва ли не снесшего боковым зеркалом его макушки. Громкий протяжной гудок, быстро стихал, удаляясь за источником издававшим его, пока вовсе не пропал в темноте, вместе с исчезнувшими, красного цвета огоньками, задних габаритов.
Столь небольшая доза попавшей в организм отравы, размазала его восприятие и разбавила концентрацию до минимума, что было столь же приятным сколь гнусным в одночасье.
Горькая, дрянная жидкость, обволакивала стенки гортани согревающей пленкой победы над бутылкой, осколки которой, разлетелись по всей дороге, густо устилая её участок у самого фонарного столба, тусклый свет которого, придавал им особо яркого блеска.
Скрежет тормозов.
Ласло обернулся на визг резиновых покрышек. Чёрное авто остановилось точно перед фонарем.
— Ты что натворил, псих? — выкрикнул покинувший салон, лысый амбал устрашающего вида, — я же мог себе колеса пробить! Чего молчишь?
Ласло уныло смотрел на приближающегося, с явно не приветливой физиономией здоровяка, без каких-либо намерений сбежать или обороняться.
Глухой звук удара, пришедшегося ему точно в переносицу, и звонкий хруст костной и хрящевой тканей, даже не принудил его закрыть глаза, и не сопровождался никакими болевыми ощущениями, и кровоизлияниями. Разглядывая звёздное небо, Ласло был уверен, что хрустнул массивный кулак того парня, который сейчас глядя на него сверху, беззвучно шевелил губами, и активно жестикулировал.
