Слова доктора Филха постепенно затухали в сознании, вызывая из глубин памяти давно забытые, часто сменяющиеся образы. Сэм начинал клевать носом. Это часто случалось с ним в последнее время – он стал настоящей развалиной, а ведь ещё недавно казалось, что хуже некуда. Как бы ни так! Старость – падение долгое и беспощадное, но, к счастью, не бесконечное.
Скоро его единственный друг, доктор Филх убедится, что Сэм окончательно погрузился в сновидения, приглушит свет ночника и, ступая мягко, пружиня – как ему свойственно – покинет юдоль старости и боли.
Он помнил всё. Каждую деталь. Каждый блик и отзвук. Вообще-то, это было жестоко наделить его такой памятью. Памятью одного дня. Потому что только один день из далёкого прошлого вновь и вновь вставал перед глазами. Он называл его своим последним днём, хотя, конечно, это было не так. Правильнее было назвать его последним днём, когда он был астронавтом Сэмом Ричардсом.
В тот злосчастный день, около тридцати лет назад, он и его друг Роберт Лоуренс отправились исследовать пещеру на Марсе. Перед ними стояла задача добыть органические образцы для последующего исследования микробиологами – лабораторными крысами, как презрительно называл их Лоуренс. Астронавты были снабжены всем необходимым спелеологическим оборудованием. Технический прогресс не сильно повлиял на способ исследования пещер, будь то на Земле или на Марсе. Весь груз, включая запас провизии, нёс на себе дроид WR-39.
Марсианское солнце приятно слепило глаза, заставляя щуриться. Сэм не поставил защитный фильтр, как это сразу же сделал Лоуренс, потому что хотел насладиться сполна редкостной безмятежностью и яркостью дня. Обычно в марсианском воздухе много красной пыли, поднимаемой беспрестанно дующими ветрами. А такая кристальная ясность не предвещала ничего хорошего. В метеосводках значилось: к ночи разыграется буря. Это означало, что у них всего несколько часов, и если не успеют до вечера, то придётся пережидать бурю в пещере. Такая возможность поворота событий была нежелательна, хотя и принималась в расчёт.
Вход в пещеру едва угадывался среди длинных и резких теней марсианских скал – неудивительно, что её открыли совсем недавно. Астронавты взяли у дроида инструменты и двинулись под мрачные своды. WR-39 пошёл следом, но остановился недалеко от входа: несмотря на высокую проходимость, он не был достаточно ловок для того, чтобы сопровождать астронавтов.
Узкая шахта уходила всё глубже, и казалось, этому не будет конца. Но по мере продвижения проход расширился, пространство пещеры заметно увеличилось, появились боковые ответвления. Теперь свет фонаря то и дело выхватывал из темноты очертания гигантских каверн и фантастических сводов. А ещё немного погодя Сэму показалось, что они вдвоём попали в кусок швейцарского сыра: большие и маленькие круглые отверстия пронизывали шахту во всех направлениях.
