Более сведущая австрийская армия колеблется, она нерешительна в выборе момента атаки и таким образом, потеряв время, чаще подвергается атаке, чем сама атакует. По отношению к туркам это более предосудительно, пожалуй, чем по отношению к какой-либо европейской армии, так как можно соперничать превосходством маневрирования с маневрирующими войсками; но в борьбе с войсками, сила которых заключается в численности и стремительности, это лишь трата времени. Из этого рассуждения вытекает предположение, что если бы русские генералы и офицеры, побившие турок, перешли в австрийскую армию, они бы их вновь побили, а если бы перемена произошла в обратную сторону, русские, может быть, были бы побиты, но что в тоже время, если бы русские воевали с австрийцами, успех был бы очень сомнителен и переменчив. Как важно поэтому изучить национальный характер армии, с которой воюешь! Политическое положение Европы может часто изменяться — великие державы вступают в союзы и становятся во враждебные отношения одни к другим; им невозможно для каждого нового врага не изменять своей тактики и способов её применения, в противном случае держава падет жертвой своей неприспособленности.
Я возвращаюсь к лагерю, от которого я отвлекся ради этого отступления, и следую с ним к месту передвижения 30-го июля утром к Очакову. Левое крыло упирается в лиман так же, как и правое, войско образует дугу, лиман — её хорду, а город заключен между ними.
Мне было бы полезнее и удобнее, если бы я мог привести описание каждого дня правильно веденной осады; мне стоило бы тогда только отдать отчет в трех неделях или месяце, времени достаточном для покорения города, который лишен внешних укреплений, кроме окопов, исполненных французским инженером Лафитом[32], имя которого часто упоминается во Франции в инженерной науке. Но он рассчитывал их на 30000 чел., а так как в них было всего 14000, то они оказались слабо защищенными. Вместо того чтобы дать простой научный вывод, мне приходится описывать шесть месяцев осады, проведенных, чтобы оттянуть время, с видом постоянной работы для достижения цели. Эту чрезвычайную работу я могу сравнить лишь с поступком известного французского кавалера, по имени де Нестье, побившегося об заклад, что он потратит 11 час. на езду галопом из Парижа в Версаль, и выигравшего пари. Всё управлялось вне каких-либо правил искусства, между тем редкий день не приносил новой оконченной работы, но всё делалось так несвязно, без взаимного отношения, без взаимной пользы, так что стреляли, убивали, подставляли под пули людей, нисколько не улучшая положения и не подвигая хода дела. Отверстие в первой параллели, проделанное на несколько сот сажен позади обыкновенного выхода, влекло за собой необходимость проделать 4–5 новых; неправильное его направление или недостаточность протяжения ежедневно вызывали необходимость сооружения, возобновления, усовершенствования или исправления перелома траншеи, батареи, прикрытия или редута. Возможность такого бесконечного ряда промахов становится наконец совершенно непонятной, если не предположить личных причин князя Потемкина, по которым промахи эти делались умышленно, и это предположение мне кажется очень возможным.
