— То есть сопереживаете ему?
— Вы спрашиваете, разделяю ли я его чувства? Non! — с неожиданной силой произнес он. — Я могу ему посочувствовать, но не более того. Да и то ненадолго. За его так называемую свободу погибли очень многие люди. Ни одного из них он не знал и даже не видел. Однако убийство все равно остается убийством.
Теперь в его голосе звучала горечь, говорившая о негодовании — и профессиональном, и личном. Лиз тактично промолчала. Сёра расплатился по счету, и они не спеша направились к станции метро.
У метро Лиз протянула ему руку:
— Ланч был прекрасен. Огромное вам спасибо. Вы очень мне помогли.
— Ну и замечательно, — сказал он, явно обрадовавшись. — А теперь, возможно, и вы поможете мне, исполнив две моих просьбы. Во-первых, прошу вас, держите меня в курсе вашего расследования в Белфасте. Нечего и говорить о том, что, если вам понадобится моя помощь, вы можете без колебаний обратиться за ней.
— Непременно, — ответила Лиз, гадая, какой будет его следующая просьба.
Сёра замялся:
— Вторая, возможно, не так профессиональна. Вы не могли бы сегодня вечером поужинать со мной, Лиз?
— Ах, Мартэн, — ответила Лиз, сообразив вдруг, что они начали называть друг друга по именам, — я бы с радостью. Но мне пора возвращаться.
В голове ее вдруг мелькнул образ Джимми Фергюса.
— Ну, значит, в другой раз, — негромко произнес Сёра.
В том, с какой галантностью он принял ее отказ, было что-то, что породило в Лиз желание утешить его. Она легко коснулась руки Сёра:
— Я уверена, другой раз у нас еще будет. У меня такое чувство, что мсье Мильро позаботится об этом.
Письмо не понравилось ему сразу. Заглавные буквы на конверте: СИМУСУ ПИГГОТТУ, адрес офиса, а внизу: ЛИЧНО. Секретарша, как ей и было велено, не вскрывая конверт, поместила его на поднос входящей корреспонденции.
Он осторожно надорвал конверт. Письма, начиненные взрывчаткой, обычно более пухлые, однако осторожность лишней не бывает. У человека с его прошлым врагов хватает всегда, и здесь они тоже имелись — только и ждали, когда он утратит бдительность.
Взрывчатки в конверте не было — всего лишь сложенный вдвое листок бумаги формата A4. Пигготт медленно вынул его, держа кончиками пальцев за уголок, раскрыл острием карандаша. Странный вид сообщения слегка напугал его, а содержание насторожило.
«Будьте осторожны». Что ж, он уже тридцать лет как осторожен. На риск ему, разумеется, идти приходилось, но только на необходимый, он никогда не был опрометчив и тщательно просчитывал каждый свой шаг. И не какому-то анонимному трусу предупреждать его о необходимости быть осторожным.
