Пигготт снова сошел с тропинки, оставшись в добрых двадцати футах выше шлюпки, и начал дюйм за дюймом огибать ее. При этом он, вытащив из-за пояса пистолет, напряженно вглядывался в тени, которые отбрасывали на пляж росшие над ним деревья.
Шаги приближались, Лиз сидела на корточках за стволом эвкалипта, ожидая действий коммандос.
— Halte! — крикнул Лаваль. — Qui va la?[23]
Мгновенное молчание, потом с тропы донесся ответ.
— Антуан Мильро. — Он, похоже, поколебался. — Я не вооружен.
— Вы один? — спросил Лаваль.
— Да.
Теперь заговорил Сёра:
— Вам лучше говорить правду, mon ami, потому что ложь может стоить вам жизни. Где остальные?
— В доме. Если не считать Джеймса — американца. Сам он называет себя Пигготтом. Когда вы меня остановили, я шел за ним. Он отправился проверять лодку.
— Ту, что спрятана на пляже?
— Да. И он вооружен.
Лаваль быстро переговорил по рации, предупредил оставшегося в бухточке молодого коммандос. Потом повернулся к остальным:
— Фабрис, Жан, вернитесь, помогите ему.
Двое мужчин заскользили вниз между деревьями, а Лаваль, Сёра и двое оставшихся коммандос вышли на тропу, оставив Лиз в темноте леса. Теперь она увидела лицо Мильро, освещенное фонариками коммандос.
— Где находится заложник? — спросил Лаваль.
— Заперт в погребе. Я покажу. Но будьте осторожны. Человек, который его охраняет, вряд ли отдаст заложника без боя.
— Вы говорите об испанце Гонсалесе? — спросила, выйдя из-за дерева и встав рядом с Сёра, Лиз.
— Так. Значит, и англичане тоже здесь, — сказал Мильро, окидывая удивленным взглядом ее изящную фигуру. — Вы хорошо информированы, мадемуазель.
— Кто-нибудь еще там есть? — спросил Лаваль.
— Никого, — ответил Мильро. — Нас было трое, не считая Уиллиса.
Он взглянул на Сёра:
— Ты же знаешь, я не стал бы врать тебе.
— Я больше не знаю, на что ты способен, Антуан.
— Времени прошло много, но некоторые вещи не меняются. Я никогда не причинил бы этому человеку вреда. И я предложил тебе помощь по электронной почте. Не забывай об этом.
Сёра сухо ответил:
— Ну, как видишь, мы справились и без твоей помощи.
Внезапно предрассветную тишину нарушил долетевший со стороны пляжа звук одинокого выстрела.
Несколько секунд спустя заработала рация Лаваля.
— Это Пьер, я ранен, — сказал прерывающийся от боли голос. — Я не услышал, как ублюдок подкрался ко мне. Он прострелил мне правую руку и забрал шлюпку. Я еще вижу его.
В рации что-то треснуло.
— Это Фабрис. Мы опоздали всего на пару секунд. Сейчас я с Пьером. Объект в лодке, в двадцати ярдах от берега. Мы оставим его команде Браво.
