— Мне немного тоскливо в одиночестве, и тревожно. Твой коллега выглядел таким решительным.
Не сомневаюсь, подумал Мильро.
Через два дня после этого разговора, уже на закате, Мильро включил двигатель маленького, но мощного катера, стоявшего у ничем не примечательной шлюпочной мастерской в одном из марсельских доков. Он аккуратно подвел катер вплотную к борту большой и богатой яхты, стоявшей на якоре в открытом море. Затем смуглый мужчина помог бледному, больному на вид пассажиру перейти с яхты на катер. Яхта подняла якорь и медленно, осторожно подошла к причалу мастерской, заняв свободное место. С нее спустили шлюпку, доставившую на катер еще двоих мужчин. Шлюпку подняли на борт, и катер пошел в сумерках вдоль берега на юго-восток.
Двадцать минут спустя Мильро различил впереди очертания острова, на северной оконечности которого светились окна деревушки. Он сидел на лоцманском месте, рядом с ним сидел Пигготт. Катер шел на юг, к дальнему от материка берегу острова, и деревенские огни таяли в темноте. Южная часть острова была необитаемой, ее береговая линия состояла из скалистых утесов, поднимавшихся прямо из моря. Достигнув юго-восточной оконечности острова, Мильро включил на катере прожектор и увидел то, что искал, — маленькую закрытую бухточку, единственное возможное место высадки. Он знал, что вход в нее перекрыт под водой бревном. Однако Мильро приходил сюда не впервые и знал, как его можно отодвинуть.
Через два часа Мильро уже сидел на ветхой веранде старого крестьянского дома, стоявшего в ста футах над бухтой. К дому, единственному в этой части острова, вела из бухты извилистая крутая тропа. Пигготту и Гонсалесу потребовалось двадцать минут, чтобы затащить по ней наверх их наполовину бессознательного узника, а Мильро между тем провел катер вдоль берега и причалил к маленькой пристани. А затем знакомыми тропами прошел по острову к дому.
К дому со всех сторон подступал лес, однако с севера к нему примыкал небольшой луг, за которым виднелся виноградник, запущенный после смерти отца Аннет. Когда Аннет унаследовала ферму, Мильро уговорил ее сохранить эти владения, поскольку хозяйственные постройки служили прекрасным местом хранения для товаров, которые он в своих антикварных магазинах не выставлял. Стоявшая в Марселе яхта Мильро была при всем ее скромном обличье весьма вместительной. Она легко принимала на борт с десяток ящиков с оружием, а в воде сидела столь неглубоко, что его североафриканские клиенты легко разгружали ее, входя в воду всего лишь по пояс и унося ящики на головах.
