Но как-то раз ко мне подошёл человек, представился дворецким князя Вышатова и сказал, что князь, памятуя о моем военном прошлом, хотел бы мне помочь выбраться из того незавидного положения, в котором я оказался, и дать мне денег для возвращения домой, если я того хочу. Сначала я ответил, чтобы он катился со своим князем куда подальше и не совал нос не в свои дела, но он был сама невозмутимость.
— Это тот, что служит и сейчас?
— Да, Яков Александрович, тот, что встречает гостей. Он мне объяснил, что князь считает своим долгом помогать тем военнослужащим, кто сбился с дороги, потому как считает недостойным положение, при котором люди, служившие в армии Его Императорского Величества, скатываются на дно. Вот так я по своей глупости погубил все свои планы, а благодаря щедрости князя Вышатова, оказался в Москве.
— А твоя невеста, что с ней?
— Бывшая невеста, господин Важин, бывшая. Её отец получил повышение, и теперь служит в ведомстве Московского генерал-губернатора, но путь в их дом мне закрыт. До сих пор мне перед ней стыдно, а ведь она меня, по сути, и выручила.
— Каким образом?
— Яков Александрович рассказал мне, что это она, встретив князя Вышатова на одном из приёмов, рассказала обо мне и попросила помочь.
— Вот как. И давно ты в Москве?
— Три месяца.
— И чем занимаешься?
— Сначала, после приезда, всё чу ть не пошло по-прежнему, разница была только та, что ревельские кабаки сменились московскими. Но такая жизнь изрядно мне надоела, и я стал думать, куда мне податься.
— Написал бы мне, я хоть и не богач, но вполне мог бы помочь.
— Я думал об этом, но совершенно не знал, где вас искать. Ехать домой к матери и отцу было неудобно, не хотелось приезжать почти оборванцем. Тогда я разыскал дом князя, обратился к дворецкому, он помнил нашу встречу, и попросил оказать мне протекцию и пристроить к какому-нибудь делу. Князь предложил мне работать в его фонде, выполнять разные поручения, этим я и занимаюсь.
— То есть ты сейчас в услужении у его превосходительства?
— Да. В последнее время основное моё дело опекать нашего бедолагу поручика, следить, чтобы он не натворил беды.
— Что за бедолага поручик?
— Да вы его знаете. Григорий Бехтерев, поручик нашего гренадёрского полка.
— Конечно, я его помню! Но почему бедолага? На службе он был молодцом, правда, мне казался несколько высокомерным.
Лядов в раздумье потер лоб.
— Так вы ничего не слышали? — спросил он.
— О чём?
— О злоключениях Бехтерева?
